– Так было несколько раз. Он подкупает надзирателей, и те таскают ему телефоны. Похоже, в тюрьме это привычный бизнес.
– Не сомневаюсь, что он всех вокруг подкупает.
– Я тоже не сомневаюсь в этом. То он играет с начальником тюрьмы в покер, то – оглянуться не успеешь – попадает без телефона в одиночную камеру.
– Зачем он звонил?
– Ты же знаешь Болтона. Думаю, просто чтобы я был в курсе: он опять при телефоне. Завтра он ждет меня в гости. На этот раз моя очередь идти к нему на свидание. Обсудили сначала это, потом политику, потом его шансы на условно-досрочное освобождение в следующем году.
– Он отсидел только пять лет.
– Мечтать никому не вредно.
– Мне больше нравится, когда он за решеткой.
– Как и всем нам.
– Что у него за план?
– Он не захотел рассказывать по телефону. Уверен, это связано со взятками и с политикой.
Расти, стоявший у трибуны, перемещал по белой доске красную точку лазерной указки. Посмотрев сначала на присяжных, потом на доску, он продолжил выступление:
– До того как принять роковое решение сделать простейшую операцию в больнице «Гейтлейн», Трей был многообещающим разработчиком программного обеспечения, зарабатывая восемьдесят тысяч в год. Теперь его карьере конец, заработкам тоже. Всему конец, остается только ваш вердикт. По нашим законам, ему положены выплаты в размере утраченных доходов. Восемьдесят тысяч за пятнадцать лет – это миллион двести тысяч. Инфляция превратит их в два миллиона. Приплюсуйте их к стоимости необходимого ухода и не забудьте о его боли и страданиях. В результате у нас получается семнадцать миллионов долларов.
Расти спрятал указку, взял черный фломастер и аккуратно сложил 2 000 000, 9 000 000 («уход») и 6 000 000 («боль и страдания»). Так и получилась кругленькая сумма 17 000 000 долларов.
Все шестеро присяжных не могли отвести глаз от этой цифры. Какой бы шокирующей она ни была, на доске все эти нули выглядели не так уж и впечатляюще. Расти ловко подводил их к заключению, что это вполне обоснованные расходы.
Вернувшись к своему столу, он взял доклад в дюйм толщиной и быстро вернулся к трибуне, листая страницы.
– Судя по финансовым документам самой больничной сети «Гейтлейн», в прошлом году ее выручка превысила расходы на шестьсот миллионов долларов. Мы не осмеливаемся считать эту разницу прибылью, ибо знаем, что «Гейтлейн» гордится своим статусом некоммерческой организации. Это значит, что сеть не платит налогов ни штату, ни государству. Итак, после всех расходов, включая семь миллионов, выплаченных ее главному администратору, и пять миллионов главному операционному директору, а также после перечисления зарплаты сотрудникам, имеющим самые большие ставки, на банковских счетах «Гейтлейн» осталось на шестьсот миллионов долларов больше, чем было год назад. Как же она поступает со всеми этими деньгами? Приобретает другие больницы! Хочет быть монополией, чтобы и дальше вздувать цены.
Лютер Банкрофт приподнялся, качая головой:
– Протестую, ваша честь. Это не процесс по антитрестовскому делу.
– Протест принимается. Продолжайте, мистер Маллой.