– Отлично. Как я уже говорил, это щекотливая ситуация, поскольку мы имеем дело с человеком, который умеет ускользать из рук правосудия.
– Я это уже понял, – огрызнулся Дайер.
– Мы должны проявить максимум осторожности при выборе тех, с кем будем говорить о Стаффорде.
– Я это понял, – еще резче заявил Дайер.
После ухода агента Дайер и Масгроув с полчаса просматривали документы, и то, что было вполне очевидным при поверхностном ознакомлении, полностью подтвердилось. Оба знали Мака много лет, и, хотя близкими друзьями с ним и не были, не хотели участвовать в деле, из-за которого коллега-адвокат окажется в тюрьме. Было ясно, что потерпевшие – обманутые клиенты – понятия не имели о мошенничестве Мака, пока ФБР не сообщило им об этом.
Однако чем дольше они обсуждали открывшиеся перед ними возможности, тем больше им нравилось дело. Оно вносило приятное разнообразие в рутинную процедуру бесконечных разбирательств с варщиками метамфетамина, торговцами наркотиками, угонщиками автомобилей и домашними тиранами. Дела о преступлении белых воротничков были большой редкостью, и с таким простым им еще не приходилось сталкиваться. Мак решил обокрасть своих клиентов, и их обязанностью как представителей штата было раскрыть преступление и добиться справедливости.
А необходимость сохранить следственные действия в тайне представлялась настоящим вызовом.
В душную субботу Мак был занят работой в гриль-баре и, обслуживая горстку клиентов, следил одним глазом за парковкой. Ровно в час он увидел знакомую машину, которая свернула с Хайленда и заехала на стоянку.
Это был «меркьюри» 1983 года выпуска, который он купил за два года до бегства из города. Машина, конечно, вместе со всем прочим досталась Лизе при разводе, а теперь, похоже, перешла к его дочери. Марго выбралась из салона, чувствуя, как у нее кружится голова при мысли, что она вот-вот окажется в баре колледжа. Она была одета по-студенчески: в обтягивающие джинсы, босоножки и блузку с глубоким, почти неприличным вырезом. Мак пообещал себе не говорить ни слова о ее наряде.
Он встретил ее у дверей, и они удалились за столик в задней части ресторана. Мак подозвал официанта, который ему не нравился и который слишком долго пялился на его дочь, и они заказали чизбургеры и чай со льдом.
– А можно заказать мне пива? – спросила она, делая первую попытку его спровоцировать.
– Вам семнадцать лет, юная леди. По закону для этого надо быть старше двадцати одного года, плюс ты сегодня за рулем.
– У меня есть удостоверение личности, по которому мне двадцать четыре. Показать?
– Нет. Я трачу половину своего времени на проверку поддельных удостоверений личности. Где ты его взяла?
– Ни за что не скажу.
– Кто бы сомневался.
– У всех есть такие, Мак.
– Я все еще Мак.
– Мне больше нравится так. Тебе никогда не подходило «папа».
– Могу я узнать последние новости о твоей маме?