Пятилетняя эксплуатация этих трех подземных емкостей продемонстрировала колоссальное их преимущество перед наземными в простоте обслуживания и полной безопасности.
К эксплуатирующим эти емкости организациям предъявлялось лишь одно неукоснительное требование — ни коим образом не допускать попадания в них воды.
Видимо, при ослаблении внимания со стороны служб безопасности нашелся умник, который все же закачал в две емкости воду, то-ли с целью промывки, то-ли с целью выкачки конденсата до дна — выяснить не удалось, как, между прочим, и найти исполнителя этой дикой акции.
Попавшая вода растворила соляную поверхность полости с запекшейся при взрыве в ней радиоактивностью и смешалась затем с закаченным конденсатом. Загрязненность конденсата достигла такой концентрации, которая сделала его непригодным ни для переработки, ни для использования с какой-либо другой целью.
Таким образом, две самые крупные по объему подземные емкости были окончательно выведены из строя. И что характерно для нашей системы развитого социализма — виновник этого преступления если и был найден, то не обнародован, и тем более — не наказан.
Неувязки во взаимодействиях оренбургских поставщиков конденсата с его переработчиком Салаватским нефтехимическим комбинатом частенько заканчивались перекрытием трубопровода. В таких случаях одной оставшейся в строю емкости для складирования конденсата не хватало, и тогда этот ценнейший продукт выливался на землю и сжигался.
Еще в 1974 году, когда мы подземным ядерным взрывом сооружали в известняках на глубине 2400 м в Стерлита-макском районе коллектор для захоронений вредных отходов Салаватского комбината, его директор Михаил Федорович Сисин сетовал на неприятно складывающиеся для комбината ситуации вследствие неумного планирования из Москвы: его продукцию — бензин, керосин и дизтопливо предписывалось отправлять в восточные районы страны. Но постоянная нехватка железнодорожных цистерн приводила к чрезмерному скапливанию готовой продукции, которой заполняли не только резервные, но и технологические емкости. А сбывать эту продукцию местным башкирским производствам и колхозам категорически запрещалось. Им эта продукция, согласно распоряжению Госплана, должна поступать из Пермской области, но она не поступала все по той же причине — отсутствие железнодорожных цистерн. В результате — страдали все. А Салаватский комбинат вынужден был работать четыре дня в неделю, не располагая возможностью перерабатывать башкирскую нефть, объемы добычи которой установлены все тем же Госпланом. Тут уж не до оренбургского конденсата: во-первых, это другое ведомство, во-вторых, другой регион. Вот такое «преимущество» социалистического хозяйствования перед всеми другими формами.
И так, в сложившихся обстоятельствах в 1978 году, бесцельно сжигались десятки тонн ценнейшего топлива ежесуточно. Огромный шлейф черного дыма разносился ветром по оренбургским степям на десятки километров. Все население в округе с грустью и ругательствами в адрес областного начальства смотрело на это безобразие. Лишь один «хозяин» области — первый секретарь обкома КПСС А. В. Коваленко — безразлично взирал из окна своего кабинета на шлейф черного дыма, гонимого ветром то в одном направлении, то — в другом. Лишь руководители объединения «Оренбурггаз-пром», в лице его начальника Швеца и главного инженера Рэма Ивановича Вяхирева, принимали действенные меры для создания двух дополнительных емкостей такого же типа, как и первая, на площади Совхозного месторождения. На Дедуровском месторождении проведение подземных взрывов для создания новых емкостей они посчитали невозможным из-за близости построенного и уже действующего газоперерабатывающего завода.
Для оперативного решения всех организационных вопросов была установлена связь с ПромНИИпроектом, согласованы места сооружения подземных емкостей и конструкции скважин для опускания через них в соляной пласт ядерного заряда. Обращение министра Оруджева к Е. П. Славскому было незамедлительно поддержано. Предстоящие работы были отражены в совместном приказе по Минсредмашу и Мингазпрому.
И пока шло бурение одновременно двух скважин, были изготовлены два спецзаряда мощностью взрыва допустимой для местности, исходя из требований сейсмической безопасности.
В экстренном порядке были сформированы рабочая бригада и Государственная комиссия, возглавить которую было поручено мне, скомплектовано все необходимое для подготовки и производства взрывов технологическое оборудование.
К моменту окончания бурения скважин экспедиция со всей техникой и двумя спецзарядами прибыла на место работ.
Используя опыт проведения первых трех подобных взрывов, руководство объединения «Оренбурггазпром» своевременно и на высоком техническом уровне обустроило техническую позицию, на которой разместилась подвижная техника с технологическим оборудованием, со спецзарядами и радиорелейной системой управления подрывом, соорудило жилой поселок из передвижных балков, организовало прекрасную столовую и медицинский пункт для экстренного оказания любой медицинской помощи в случае необходимости.
Неоценимую помощь Государственной комиссии в деле разработки мероприятий по безопасности в ближайших населенных пунктах и в налаживании связей с районным и областным партийным с советским руководством оказали сотрудники областного управления КГБ. Хотя неоднократные попытки встретиться с первым секретарем обкома КПСС А. В. Коваленко кончались каждый раз неудачей, все же начальнику УКГБ удалось включить в работу Госкомиссии заведующего промышленным отделом обкома КПСС, с помощью которого нам удалось разрешать все возникающие проблемы и информировать руководство области о ходе подготовительных работ к эксперименту и о принятых мерах по безопасности.
На наше недоумение столь странным отношением к проводимым работам со стороны А. В. Коваленко, сотрудники КГБ нам рассказали, как он за короткое время разогнал умных и честных руководителей хозяйств и партийных организаций и насадил всюду бездарных самодуров, раболепно угождающих всем прихотям чванливого «хозяина».
Промышленность и особенно сельское хозяйство переживало в это время огромные трудности, повсеместно падала производительность, резко ухудшилось благосостояние народа, как в городах, так и в деревнях. Хотя по липовым сведениям, подаваемым в Политбюро ЦК КПСС, по всем показателям область значилась в числе передовых.
В хрущевские времена волна освоения целинных и залежных земель краем захватила и Оренбургскую область, но у тогдашних партийных руководителей еще сталинского набора дела шли не лучшим образом. Тогда-то, в конце 50-х годов, первым секретарем обкома КПСС Оренбургской области был назначен Дмитрий Степанович Полянский. Он-то и навел порядок в области, поначалу изгнав бездарей и лодырей из руководящих структур, заменив их инициативными, честными, знающими дело специалистами. Сразу ожили все хозяйства, появился интерес к труду на всех уровнях, заметно возросло благосостояние народа и на селе и в городе.
Все это было замечено в Москве, и вскоре Д. С. Полянский был переведен на должность заместителя Председателя Совета Министров СССР. А в область был назначен личный дружок Брежнева А. В. Коваленко. Он то и довел область вновь до разорения.
О неумном руководстве областью неоднократно докладывалось в политбюро по линии КГБ через Ю. В. Андропова. Поговаривали, что вот-вот Коваленко заменят Тяжельниковым (тогдашним комсомольским лидером), но дело с места не сдвигалось. Лишь в конце 70-х годов А. В. Коваленко был снят с секретарей обкома и… поставлен заведовать Госснабом СССР!!!
И сотрудники КГБ, и руководители производств, с которыми приходилось беседовать, с большим теплом и удовлетворением вспоминали те времена, когда областью руководил Д. С. Полянский, и со злобой и проклятьем говорили о теперешних порядках. Видимо, порядочность и честность Полянского в послехрущевские времена не пришлись по душе окружению Брежнева, его назначили послом в Японию, после чего и след его простыл.