На хлебных полях, раскинувшихся на необъятных просторах в южном направлении и берущих начало прямо у самых скважин, началась уже пробная косовица — кое-где комбайны прошли пробные полосы. Здесь пшеница была несколько лучше по своему росту и весу колоса, в сравнении с той, что нам показали в другом районе, до целинных колхозов. Но все равно, и эту пшеницу назвать хорошей было нельзя.
Уборка урожая, видимо, в ближайшие дни должна развернутся во всю силу. На время проведения взрывных работ ее придется прерывать часа на четыре, с выводом с полей механизаторов.
Вблизи одной из боевых скважин был заложен фундамент газофильтровальной станции, которая в дальнейшем будет полностью отделять конденсат от газа. Пока еще не начато возведение стен этой станции, взрывные работы надо спешить закончить.
Тем временем, бригада экспедиции произвела ревизию всех узлов обоих снарядов после транспортировки и подготовила их к снаряжению и окончательной сборке. Обе скважины про-шаблонированы опусканием макета спецзаряда.
Здесь было решено применить испытанный в 1973 и 1974 годах в Башкирии метод комбинированной компоновки труб, нижняя часть которых дюралевая (так называемая, ЛБТ), верхняя — стальная. Диаметр труб 200 мм.
После производства взрыва, для входа в полость разбуривается цементная пробка внутри опускной колонны. При этом нижняя часть колонны из ЛБТ, деформированная взрывом, легко дробится буровым инструментом (шорошкой), который без осложнений и не уходя в сторону свободно попадает в центр образовавшейся при взрыве полости.
Аппаратурный комплекс дистанционного управления подрывом радиоэлектронной системы «Гранит» и аппаратура физизмерений прошли полную наладку и в частных репетициях показали четкую и безотказную работу. Генеральная проверка автоматики (ГПА) подтвердила полную готовность к производству взрыва.
Службы привели в боевую готовность весь комплекс мероприятий, обеспечивающий полную безопасность населения и личного состава экспедиции.
График проведения работ и комплекс мероприятий по безопасности перед заключительным этапом, как принято у нас во всех работах с проведением подземных ядерных взрывов в народнохозяйственных целях, требовалось согласовать с первым секретарем обкома КПСС. При содействии начальника областного УКГБ и заведующего промышленным отделом такая встреча наконец-то состоялась.
В назначенный день и час начальник УКГБ, заведующий промышленным отделом обкома, начальник объединения «Оренбурггазпром», главный инженер проекта и я, как председатель Государственной комиссии, вошли в кабинет первого руководителя области.
Нас встретил весьма неприветливо, даже не встав из-за стола, преклонных лет, с крупным одутловатым лицом мужчина, поздоровался с нами и взмахом руки пригласил присаживаться. Это и был первый секретарь Оренбургского обкома КПСС Александр Власович Коваленко. Сбоку от стола сидел незнакомый мужчина — заместитель председателя облисполкома по сельскому хозяйству (так объяснил заведующий отделом обкома).
До нашего прихода между секретарем обкома и заместителем председателя облисполкома, по-видимому, был серьезный разговор, что было заметно по их возбужденным лицам.
После представления нас начальником УКГБ я коротко доложил о сути и цели предстоящих работ, о графике проведения всех мероприятий цикла и о безопасности населения. Расчетные прогнозы давали основания утверждать об отсутствии негативных последствий от сейсмического воздействия, что подтверждалось большим опытом в других регионах, в том числе и на Совхозном в 1970 году. Единственное неудобство для жителей Совхозного — это вывод их на момент взрыва из жилых и производственных помещений на период не более одного часа, и прекращение уборочных работ на четыре часа.
Выслушав доклад, А. В. Коваленко твердо сказал: «Нет, не позволю вам на нашей земле сеять панику среди населения, рушить их жилища, особенно школу накануне учебного года. Сейчас полным ходом идет уборка хлебов, и никому не позволю остановить ее хоть на один час».
Какие только доводы не приводили мы, доказывая ошибочность его опасений за судьбу жителей Совхозного и необходимость сооружения емкостей-хранилищ (ведь отсутствие их заставляет идти на преступление, бесцельно сжигая добро), и что четырехчасовой перерыв в работе комбайнеров не приведет к заметным потерям — комбайнеры обязались, уплотнив свой рабочий день, наверстать упущенное, и просили его взглянуть в окно на огромный черный шлейф копоти, разносимой ветром на 30 км, до самого Оренбурга.
Ничего не действовало на этого властного самодура. Лишь одно повторял он упрямо: «Не позволю!»
Тогда прибегли к последнему средству поколебать строптивого властителя: работа проводится по постановлению ЦК КПСС и Совмина СССР, неужели оно для вас необязательно?
На что тот ответил примерно так: «Знаешь сколько неумных постановлений ЦК? И большинство из них не выполняется. Значит есть на то причины. Не пугай меня ЦК…»
В общем, все наши попытки разъяснить ошибочность его решений, не государственный подход к тому, что происходит в области и тому подобное, натыкались на грубость и оскорбления в наш адрес, и однозначное заявление: «Не позволю!»
На протяжении всего нашего нелицеприятного разговора все до единого высказывали свои мнения и доводы за проведение полностью подготовленного эксперимента, лишь один заведующий промышленным отделом обкома не проронил ни слова: ни — за, ни — против.