— А не знаю, — так же коротко ответила она.
Пока рассматривали небогатый ассортимент литературы, к ней подошли две точно так же одетые во все черное женщины, о чем-то пошептались с ней и молча удалились куда-то в верхние этажи храма.
— Что же, кроме этого храма больше не с чем познакомиться здесь, в Кремле? — спросили мы, стараясь хоть как-то разговорить немногословную женщину.
— Как не с чем? Походите по крепостной стене, полюбуйтесь городом. Можно посмотреть сторожевые башни — только там ничего нет. Посмотрите пыточную башню — там все сохранилось еще со времен Петра I. Там царь Петр пытал стрельцов, приверженцев Софьи, бежавших из Москвы. Да вот нашли свой конец здесь они все, — так закончила свое повествование невозмутимо спокойная монахиня и вручила всем по «Грамоте».
Удивило нас то, что при всей бесхозности в Кремле ничего не было порушено, не разграблено. Лишь естественное старение придавало некоторым зданиям не очень приглядный вид.
Сколько пришлось видеть в округе Москвы тоже когда-то богатых и величественных храмов, а ныне разграбленных, порушенных с каким-то необъяснимым диким варварством. А здесь ничего не тронуто, ничего преднамеренно не разрушено.
Даже пыточная башня была в таком же состоянии, в каком, по-видимому, она была еще при Петре. Сохранились в целости все орудия пыток, цепи и крючья в стенах и горн, в котором нагревались орудия истязания жертв. Все вроде бы находилось в целости и сохранности. Ничто не растащено на сувениры. И нет нигде традиционных надписей: «Здесь был Вася Иванов».
Грустно стало после обследования всех закоулков астраханского Кремля и его крепостной стены с боевыми башнями. Все заброшено и не имеет хозяина. Все подвержено саморазрушению.
Ну почему мы так безразличны к своей истории? Ну почему не изучаем и не ценим традиции наших предков, их умение красиво строить на века? До какой же дикости мы дошли в эпоху развитого социализма?
Точно в назначенное время мы подъехали к парадному крыльцу здания обкома КПСС, без проволочек нас проводили через охрану и ровно в 13.00 переступили порог кабинета первого секретаря обкома КПСС Леонида Александровича Бородина.
Из-за рабочего стола встал и пошел навстречу как будто знакомый по виду мужчина. Где приходилось с ним встречаться?
Видя на моем лице какое-то недоумение, улыбаясь он спросил:
— Что, не узнаешь? А мы с тобой давно знакомы.
Да я и соображаю, что действительно встречался с этим человеком, но где, когда и при каких обстоятельствах — никак не вспомню, вышибло из памяти.
— Коротка твоя память, вроде бы не по годам. В Уфе мы встречались, да не раз, в обкоме. Я тогда работал секретарем по промышленности у Митхата Закировича Шакирова, — смеясь напомнил он. Наконец все прорезалось в памяти. А до этой встречи много дней меня мучил вопрос: где это я встречал человека с такой фамилией — Бородин? Так и не мог вспомнить. Всего-то десять лет прошло, а вот как основательно вылетело из памяти, хотя многие эпизоды из моей трудовой деятельности двадцати и тридцатилетней давности помню в мельчайших подробностях.
В общем, приятная встреча была. Наши работы в Башкирии, направленные на интенсификацию нефтеотдачи на Грачевском месторождении, на сооружение коллекторов для глубинного захоронения вредных отходов химических производств Стерлитамака и Салавата запомнились своими положительными результатами Бородину, поэтому, видимо, он верил в положительный исход запланированных нами работ на Астраханской земле.
В кабинете секретаря уже сидели и второй секретарь обкома Николай Прокофьевич Селин, и председатель облисполкома Марк Андреевич Тюрин, и начальник УКГБ Алексей Васильевич Кочелаев, и начальник штаба ГО Прокопий Семенович Лысенко, и председатель Красноярского райисполкома Анатолий Ильич Седельников — в общем, руководство области района.
Доклады о готовности к эксперименту и о мероприятиях по безопасности населения не вызвали ни у кого каких-либо вопросов и сомнений. С предложением Госкомиссии о дне и часе производства взрыва согласились все без исключения. Кстати, час взрыва выбран из того расчета, что в период с 9.00 до 12.00 в графике движения поездов на Гурьев и обратно был перерыв.
После обмена мнениями график работ и план мероприятий по безопасности согласованы. Взрыв назначен на 10.00, 8 октября 1980 года.
По прибытии из Астрахани, на технической позиции состоялось заседание Госкомиссии совместно со всеми ответственными руководителям групп, обеспечивающих весь комплекс работ заключительного этапа. Каждому объявлены сроки выполнения порученных им мероприятий.