Этот газовый фонтан буйствовал в течение без малого трех лет. Ежедневно бесцельно сгорало около 15 миллионов кубометров газа — это, примерно, потребность такого промышленного центра, как Свердловск.
Нужно было изыскивать какой-то новый, сверхори-гинальный способ глушения этого газового фонтана. Я не знаю, кто первый предложил идею перекрытия аварийной скважины глубинным взрывом большой мощности, которым может быть ядерный взрыв, но знаю, что организатором и руководителем всех работ, начиная с проектных, кончая осуществлением идеи, являлся Ефим Павлович Славский.
Для гарантированной закупорки действующей скважины (согласно расчетным данным) мощный взрыв нужно произвести в глиняном пласте, который в данном регионе залегал на глубине порядка 1500 м. Согласно расчетным данным мощность взрыва в глинистом пласте для обеспечения гарантированного пережатия должна быть в пределах 20–30 кт ТНТ, при этом центр взрыва должен находиться на расстоянии не более 100 м от ствола действующей скважины.
Доставку ядерного заряда на заданную глубину в точку, располагающуюся не далее 100 м от действующей скважины, предполагалось осуществлять по наклонной скважине, устье которой должно быть заложено на расстоянии 500 м от фонтана. Проводка наклонной скважины осложнялась тем, что знания о геометрии действующей аварийной скважины отсутствовали.
При существующей технологии бурения отклонение оси скважины от вертикали по мере заглубления может достигать нескольких метров. Поэтому проводка наклонной скважины в заданную точку, местоположение которой невозможно заранее определить, составляла большие трудности.
Решено было бурить одновременно две скважины, нацеленность которых определялась расстоянием от вертикали на заданном горизонте, а фактическое расстояние до действующей скважины определять в процессе бурения акустическим способом.
Согласно данным геофизических исследований на горизонте предполагаемого взрыва температура глинистого пласта достигала +65 °C, а имевшиеся в наличии конструкции ядерных зарядов обеспечивали нормальную работоспособность при температурах до +40 °C. Значит, для гарантированного срабатывания ядерного заряда в окружающей среде с температурой более 40 °C потребовалась разработка конструкции боеприпаса с системой охлаждения ядерного заряда.
В качестве охладителя решено было использовать воду, которая будет закачиваться по трубе, на которой осуществлялся спуск взрывного устройства.
Как часто бывает в жизни: все, что хорошо получается на бумаге в расчетах, опрокидывается при осуществлении проекта на практике. Так получилось и в данном случае. И возникшие обстоятельства, по-видимому, не позволили бы довести эксперимент до конца, не будь на месте происходящих событий Е. П. Славского, который пошел на риск, нарушив все установленные нормы по эксплуатации ядерных зарядов. В дополнение ко всем проблемам, возникавшим от естественных условий, безответственные руководители Министерства геологии Узбекской ССР (замминистра Быков) осуществили без согласования с Государственной комиссией авантюрный эксперимент, который добавил еще немало хлопот.
А суть этой авантюры заключалась в следующем. По указанию Быкова в одну из «боевых» скважин в экстренном порядке буровая бригада начала опускать обычный химический фугас, чтобы его взрывом на заданной отметке перекрыть действующую скважину, тем самым предупредить использование ядерного взрыва, который, вследствие незнания, у узбекских руководителей вызывал опасение. Конструкция «быковского» фугаса никому не была известна, и в процессе опускания его в скважину он взорвался на примерно половинной глубине. В результате взрыва буровые трубы, на которых опускался фугас, летели ввысь, как спички из ружья. Слава богу, как говорится, обошлось без жертв. Волнениям Е. П. Славского и всей рабочей комиссии вследствие самодеятельности Быкова не было предела. Возмущенный Славский потребовал немедленно отдать энтузиаста под суд.
Волнения — волнениями, но задуманную операцию по глушению действующего фонтана с помощью ядерного взрыва проводить надо. Решено было начать спуск взрывного ядерного устройства во вторую наклонную скважину.
Как в народе говорят: «Беда в одиночку не приходит», — так и здесь. То ли вследствие несанкционированного взрыва «быковского» заряда, то ли по каким-то другим геологическим причинам, ядерное устройство до расчетной отметки не дошло метров шесть — восемь, застряло. Все попытки протолкнуть его весом опускной колонны ни к чему не привели. Пришлось принять решение оставить завеску заряда с опускной колонной на подъемном кране буровой установки.
Вдобавок к этой неудаче система охлаждения ядерного заряда практически не давала никакого эффекта: стояла неимоверная жара под 40 °C, вода для охлаждения заряда нагревалась до температуры выше +30 °C, а пока она закачивалась по трубе опускной колонны, то температура ее достигала более 50 °C, поэтому эффект охлаждения заряда был ничтожным. Разница температур среды и узлов заряда внутри силового корпуса составляла 3–5 °C, а температура внутри силового корпуса переваливала отметку +60 °C. При +70 °C заряд выходил из строя полностью. Что делать?
Решено рискнуть — произвести взрыв в таких вот экстремальных условиях. Для обеспечения полной камуфлетнос-ти ядерного взрыва необходимо было скважину с ядерным устройством забить цементным раствором по всей ее длине. Для обеспечения надежности герметизации необходимо цементному раствору затвердеть до прочности 100 кг/см2 (разрушающее давление при сжатии). Но критическое состояние, в котором находилось взрывное устройство, подталкивало к решению — произвести взрыв не дожидаясь затвердевания цементной пробки (а это трое суток, и не ясно, что может произойти с зарядом за эти трое суток). Так и было решено. Взрыв застрявшего в скважине заряда был произведен в условиях критической температуры и при незатвердевшей цементной герметизирующей скважину пробке.
Очевидцы рассказывали, что по сейсмическому эффекту, ощущаемому на командном пункте, взрыв ядерного заряда произошел без отклонений от нормы, до конца незатвердевшая цементная пробка свое назначение выполнила, то есть из скважины никаких газообразных выделений не было. Но после взрыва, когда успокоилось колебание земли под ногами, когда утих звук взрыва в воздухе, газовый фонтан продолжал реветь с прежней силой. Буквально все одновременно осознали — фонтанирующая скважина взрывом не перекрыта. Но через несколько секунд, которые в тот момент показались всем вечностью, факел вдруг начал резко уменьшаться в размере и рев его стал так же быстро затихать и, наконец, наступила тишина до боли в ушах. Только после этого до всех дошло: скважина-то длиной полтора километра и в ней газа под большим давлением было большое количество, он-то и догорал в течение нескольких секунд после взрыва. Как ни странно, все поняли это лишь после того, как фонтан затих.
Так закончился первый эксперимент по укрощению взбушевавшейся огненной стихии с помощью глубинного ядерно-го взрыва.
В заключение следует сказать, что расшифровка контрольных записей показала нормальное срабатывание ядерно-го заряда даже в таких сверхненормальных условиях.
Не затвердевшая на момент взрыва цементная пробка свое назначение выполнила: за все время наблюдений после взрыва не было зафиксировано прорыва радиоактивных продуктов, лишь непродолжительное время в зоне действующего факела из перекрытой взрывом скважины наблюдался выход радиоактивных благородных газов с кратковременной пиковой мощностью около ста миллирентген в час.
Экспериментом руководил, непосредственно участвуя во всех подготовительных и заключительных операциях, министр среднего машиностроения Б. П. Славский. Его первым заместителем и помощником был главный конструктор Бвгений Аркадьевич Негин. Все подготовительные и заключительные операции выполнила бригада специалистов института под руководством Ивана Федоровича Турчина.
Не успело еще затихнуть эхо первого ядерного взрыва с целью глушения аварийного газового фонтана на Урта-Булакском месторождении, как до нас дошла весть, что по соседству, примерно в ста километрах южнее, бушует подобный газовый фонтан на Памукском месторождении Кашкадарьинской области Узбекской ССР. Правда, характер этого аварийного фонтана несколько отличен от предыдущего своим дебитом (4,5 миллионов кубометров в сутки), характером истечения и условиями залегания газа в глубинном пласте. Фонтан назван аварийным перетоком газа.