Но священник не имел возможности уговаривать и предостерегать Иеффая. Того просто не было в Массифе, он не исполнял обязанностей судьи, должности которого добивался так нагло, и отсиживался у себя на севере, избегая наставлений и советов священника. Авиям отправил к нему гонца с посланием, в котором перечислил множество срочных дел, требовавших присутствия судьи в Массифе. Иеффай дал уклончивый ответ и остался на севере.
Поскольку Иеффай не явился, Авиям решил самолично отправиться к нему. Поездка была трудна для него, да и унизительно первосвященнику бегать за этим гордецом. Но Авиям был вынужден взять это на себя.
Иеффая чрезвычайно раздосадовала весть о его предстоящем приезде. Он все еще не оставил мысль заключить союз с Аммоном. Правда, в глубине души понимал, что этого не сделает: просто не сможет пожертвовать Иаалой. Кроме того, и Ягве, и весь Галаад хотели воевать, да и сам он втайне от себя самого жаждал того же. При этом он ясно сознавал, что не сможет один победить союзников. Но все его существо восставало против того, чтобы обратиться за помощью к западным израильтянам, к колену Ефремову. А теперь приедет этот священник и начнет заклинать его именем Ягве и взывать к его здравому смыслу, дабы склонить к унижению. Иеффай заранее ожесточился.
Священник приехал. Он стоял перед Иеффаем, опираясь на свой посох, – слабый, дряхлый старик с огромной головой на щуплом теле; но из-под густых, сросшихся бровей глаза его сверкали властно и гневно.
Авиям сказал:
– Дом Ягве и каменный престол судьи в Массифе находятся близко друг от друга, но уже много месяцев не видел я там судьи.
Иеффай ответил с вызовом:
– Разве ты не отказался помазать елеем мой лоб? Не ты возвел меня на судейский престол, я сделал это сам. Так что сам и решу, в чем состоит мой долг.
Старик опустился на циновку.
– Я пришел к тебе не затем, чтобы ссориться, сын мой, – сказал он устало. – Я пришел, чтобы приблизить час, когда Ягве разрешит мне помазать тебя елеем. И с нетерпением жду весны, войны и твоей победы над Аммоном.
Иеффай холодно отрезал:
– Дело военачальника определять лучшее время для начала войны. И я не обязан отчитываться перед тобой. Но понимаю твою тревогу, чту твою старость и потому изложу тебе свой план. Аммон очень силен, ему помогает Моав, а весной он получит еще и помощь Васана. Я не хочу вести войну со столь неравными силами. И стремлюсь так увеличить свое могущество здесь, на севере, чтобы царь Нахаш в следующем году счел разумным продлить перемирие.
– Но мне сказали, – живо возразил Авиям, – что ты уже теперь ведешь с ним переговоры. Не собираешься ли отдать ему новые уделы Галаада? Ты все еще не понял, что мы не должны заключать никаких союзов с Аммоном? Пустыня со всех сторон вторгается в земли аммонитян, они лишь гости в оседлой стране, их родиной остается пустыня. Они жаждут того хаоса, который у них зовется свободой. Нам же Ягве завещал осесть на земле, засеять ее и остаться на ней навсегда. Мы не должны связываться с теми, кто хочет увлечь нас обратно в пустыню. Мы обязаны провести между нами и ими четкие границы. И так уже слишком многие из нас впустили в свою душу ложного бога Милхома. Боюсь, что и ты не полностью вырвал его из своего сердца. Разве не понимаешь сам, что ослабишь изнутри Галаад, если будешь продолжать переговоры с Аммоном? Ягве – бог ревнивый, терпение его вскоре лопнет. Выгони наконец Милхома из наших пределов! Начни войну с Аммоном! Этого хочет Ягве!
Иеффай смотрел на старика, говорившего эти слова, и все его раздражало – и жалкое его тело, и огромная голова, и пылающие гневом глаза, и пронзительный повелительный голос. Жажда власти, владевшая старцем, лишь разожгла его собственное властолюбие. Злобно и насмешливо он бросил тому в лицо:
– Ягве ли? Этого хочешь ты!
Старик с трудом поднялся. Он сделал над собой усилие, чтобы спокойно сообщить то, ради чего приехал. Иеффай понял это и внутренне напрягся. Он представил себе это дряхлое тело, скрытое под множеством просторных одежд, и не ощутил никакой жалости. Да разве может родиться что-то толковое в голове, сидящей на столь жалком туловище, каким бы мудрым, проницательным и сильным ни казался ее обладатель?
Но тут Авиям вновь заговорил:
– Ты прекрасно знаешь, что тебе должно делать, и не хочешь этого знать. Так что я скажу тебе это четко и ясно. Раз ты не чувствуешь себя достаточно сильным для войны с Аммоном, найди хорошего союзника. Иди на тот берег Иордана. Иди в Шилом, столицу колена Ефремова. Требуй помощи.
Старик говорил деловым тоном, так что и Иеффаю пришлось отвечать спокойно. Он искал такие слова, которые звучали бы сухо, но очень обидно. И нашел:
– Если Ягве велит нам начинать войну, то войско должен возглавить не военачальник Ефрема, а я. Я один. Идя навстречу твоим пожеланиям, я буду сговорчив. Если Ефрем предложит мне свою помощь, я ее приму. Только ради тебя, старик.