— Не мечом единым сыт воин. Сначала поговорим, посмотрим, что эти хитрованы задумали, — остудил я горячую голову болгарина, — но ты напирай на них, я в сторонке постою, посмотрю, — хмыкнул я.
Поиграем в доброго и злого полицейского. Эду я тихонько сказал помочь наместнику подергать за хвост венецианцев.
Зал Совета дожей оказался еще роскошнее дворца. Мраморные полы, фрески на стенах, потолок золотой, будто небо в полдень. А народу — тьма. Дож, советники, знатные господа — все в бархате и шелках, с золотыми цепями на пузах. Смотрят на нас с любопытством, будто на диковинных северных варваров, коими мы и были для них.
Омуртаг прокашлялся, постучал рукоятью меча о мраморную колонну — сразу восстановилась тишина.
— Дóбре ли дошли, должен был ты спросить, дож Венеции, — говорит Омуртаг,
Дож, сухонький, как вобла, старичок, заерзал на троне
— Привели мы двадцать тысяч воинов. Да только вот незадача — сидят они на острове вашем, как птицы в клетке, ни еды, ни питья. Это как понимать?
Недавно выбранный, как мне сказали византийцы, венецианский дож Джустиниано Партечипацио заговорил, запинаясь:
— Царь… понимаешь… недоразумение вышло…
Болгарин недоуменно посмотрел на меня. Я, скрывая улыбку, подмигнул. Пусть думает, что Омуртаг — царь. Будет весело.
— Недоразумение? — переспросил болгарин, — Двадцать тысяч человек голодом морить — это не недоразумение, это предательство. А предательство карается только одним способом, — он положил руку на рукоять меча.
Дож совсем скис, а советники его начали переглядываться, перешептываться. Видно, не ожидали такого напора от нас.
Омуртаг усмехнулся.
— Ладно, некогда мне тут с тобой болтать. Три дня вам даю, дож. Три дня, чтобы накормить-напоить мою армию. Иначе…
Он не договорил, но все поняли. Венецианцы хоть и купцы, но дураками не были. Знали, что северные варвары — воины не робкого десятка.
Омуртаг развернулся и вышел из зала, Метик следом.
Я с Агой, Умкой и десятком легионеров потрусили за ними, еле сдерживая смех.
Венецианцы проводили нас взглядами, полными ненависти и страха. Выйдя из зала совета, Омуртаг расхохотался:
— Видел бы ты свою рожу, царь, когда я дожа пугал! Да венецианец чуть в штаны не наложил!
— А ты хорош, болгарин, — поддержал я его смех, — я уж думал, сейчас мечом махать начнешь.