Мужчина облизнул потрескавшиеся, обветренные губы.
— Не стреляйте! Пожалуйста! Не стреляйте в меня!
— Назови мне хоть одну причину не делать этого.
— Я могу объяснить, — заикался Бушлат. — Мне просто нужны антибиотики для моей жены. У нее бронхит от холода, а у нас нет ни рабочей машины, ни возможности проехать через весь этот снег, чтобы добраться до больницы.
— Ты воруешь.
— Не у тебя! — воскликнул Бушлат. — Я знаю доктора Лауде, ясно? Я знаю секретаршу и Джейн Смит, ветеринарного техника, тоже. Я работаю в хозяйственном магазине через дорогу.
— Ты знаешь их так хорошо, что ждал, пока они уйдут, чтобы обокрасть своих знакомых?
Лицо мужчины побледнело. В глазах появились темные круги. Его нос покраснел. Он выглядел замерзшим, больным и измученным.
— Мне жаль, хорошо. Мне жаль. Я не… я не вор. Я даже не жульничаю с налогами. Но в аптеке принимают только наличные, а у нас ничего не осталось. Мы использовали все, что у нас было, на закупку продуктов три дня назад. Эта еда тоже уже закончилась. Я не знаю, что нам делать.
Шаги за его спиной. Взгляд мужчины переместился с Лиама на что-то за его плечом. Лиам напрягся, прежде чем распознал медленную шаркающую походку.
— Не убивай его, — сказала Ханна.
— Я же просил тебя ждать, — проговорил он, не сводя глаз с пугливого вора.
Ханна подошла к нему.
— Я не собака, — мягко заметила она. — Я услышала голоса. Вот и вошла. Я была осторожна.
Лиам покачал головой в разочаровании.
— Ты могла попасть в перестрелку.
— Ты явно держал все под контролем.
— Дело не в этом. — Он чувствовал себя как родитель, читающий нотации непокорному ребенку — не то чтобы Лиам знал, что это такое, но предполагал, что это не менее раздражает. — Встань позади меня.
Она не послушала.
— Ты не обязан убивать каждого встречного. Мы говорили об этом.