Однозначного ответа нет. Впервые он не мог видеть на несколько ходов вперед.
Лиам был слеп.
Он не знал точно, почему, но решил подчиниться городскому совету. Если они сдадут его, он уйдет. Если нет, то не пойдет.
Соблазн спастись даже не приходил ему в голову.
Ханна права. Фолл-Крик стал его домом. Лиам не хотел его покидать.
И все же, он ожидал, что горожане его предадут. Жизнь их детей стояла на кону. Что еще можно ответить?
Ханна могла поставить все на карту ради общего блага, но большинство людей на это не способны.
Большинство людей беспокоились о том, чтобы иметь хлеб на столе и поддерживать жизнь своих близких. Вот и все. И он не мог их винить.
И все же мысль о том, что город, за который он проливал кровь и сражался, проголосует за его смерть, выворачивала наизнанку. Лиам с ужасом ждал объявления, которое, как он знал, должно прозвучать.
— Эй. — Ханна изучала его, ее глаза были ярко-зелеными в солнечном свете, проникающем через окна. — Ты в порядке? Как твой бок?
Лиам поморщился и потрогал свои повязки под рубашкой.
— Буду. Просто нужно время.
Никакое количество времени не могло исправить разрушенные диски в его позвоночнике. Только операция, а этот вариант уже давно отпал.
Эвелин осмотрела его сегодня утром после ранней тренировки с Квинн. Эвелин осталась им недовольна, но она редко бывала довольна. Будь ее воля, он лежал бы несколько недель прикованным к постели.
Инфекция не распространялась, и это главное. С болью можно смириться.
Шарлотта задорно засмеялась. Она подпрыгивала на коленях Ханны, грызя разноцветную игрушку-прорезыватель, пока ворковала и пищала Лиаму.
Несмотря на напряжение, он не мог не улыбнуться ей в ответ. Шарлотта была одета в комбинезон под маленькой джинсовой курткой, ее вязаная зимняя шапочка сидела низко над большими голубыми глазами.
С пола Призрак раздраженно вздохнул. Ханна бросила ему еще один кусок вяленой оленины, который он проглотил одним махом, а затем снова обратил на нее свои внимательные глаза, умоляя о добавке.
Она вздохнула и бросила ему еще один кусок.
— Ты большой ребенок. Еще один. На этом все.