Растущая головная боль пульсирует в черепе. Яд просачивается обратно через поры моей кожи.
— И? Я же сказала, мы не подруги. Чего она хочет? Чтобы я кинулась к ней, заявила о своей нерушимой верности и поклялась в дружбе на всю жизнь? Или, может быть, вырезать свой фунт плоти, который несомненно ей причитается, и преподнести его на кровавом блюде?
— Твои слова не больше чем бессмысленное сотрясание воздуха. Арианна ничего не хочет. Ей просто грустно.
— Это она тебе сказала? Вы общались? — вопросы прозвучали резче, чем я хотела. Почему я так себя веду? Слова звучат ужасно даже в моих собственных ушах, но я не могу их остановить.
— Да, общались, — просто говорит Лукас. — Она поступила храбро. Я уважаю это. И она заботится о тебе.
Я бью ногой по корню дерева на пути.
— Никто ни о ком не заботится. Все думают только о себе и о том, что они могут взять у людей, манипулируя ими или применяя силу.
— Это пессимистичный взгляд на жизнь.
— Ну, по мне это единственно верный взгляд.
Лукас проводит рукой по своим непокорным темным волосам.
— Если ты будешь рассматривать каждое взаимодействие через такую призму, то да, все это станет реальностью.
— Пофиг. Да и вообще, если бы мне нужен был психиатр, я бы его оплатила. У меня уже есть доктор Янг, который отлично справляется со своей работой.
— Ну, хорошо. Будь саркастичной, если хочешь, но это то, что ты делаешь. Ты отталкиваешь всех, кто заботится о тебе.
Чувство вины накатывает на меня волнами.
— Ты именно так думаешь?
Он останавливается посреди тропы и поворачивается ко мне лицом.
— Черт возьми, Сидни! Просто прекрати это, ладно?
Я смотрю на него, ошеломленная. Лукас расстроен. Его челюсть сжата, вена пульсирует на шее.
— Конечно, я так думаю. Это именно то, что ты сейчас делаешь. Ты отталкиваешь меня.
Я облизываю губы, пытаясь придумать что-нибудь в защиту. У меня ее нет.