— Я не отталкиваю.
— Пытаешься. Не все хотят тебя подловить, ясно? — Его лицо становится неподвижным и серьезным. — Арианна — хороший человек. Даже если ты не хочешь иметь со мной ничего общего, хоть ее не отталкивай.
Он прав. Я знаю, что он прав. Арианна спасла меня на пляже и вела себя со мной совершенно прилично, а я поступила с ней как скотина. И с Лукасом тоже. Я оттолкнула их обоих. Но почему? Потому что я всегда предполагаю, что любое взаимодействие — это манипуляция, способ взять верх. Потому что, если я позволю себе снова доверять, снова заботиться о ком-то, то полностью раскроюсь. И мне невыносима мысль о еще одном предательстве, еще одном лезвии, вонзенном между ребер.
Потому что я боюсь. Я трусиха, как Жасмин, которая жертвовала всем и вся, чтобы добиться популярности. И как Арианна, когда она проходила мимо меня все те разы. Но она перестала уклоняться. Она перестала быть сторонним наблюдателем. Она кое-что сделала. Чувство вины и стыда пронзает меня. Арианна не заслужила этого. Я вела себя с ней ужасно. Это я теперь трусиха.
— Будь оно все проклято. — Смотрю на Лукаса, и он хмурит брови, как будто знает, о чем я думаю, как будто может видеть прямо в моем сердце. Я делаю глубокий вдох. — Хорошо. Я услышала тебя. Правда.
Лукас кивает.
— Это все, о чем я прошу. Знаешь, я бы никогда не позволил этому случиться — тому, что сделали те девицы на пляже. Надеюсь, ты это знаешь. Илай тоже. Ксавьер был в этом замешан. Он послал меня в дом, чтобы я не мешал. Я вообще пассивный человек, но, черт возьми, я хотел выбить его прекрасные зубы.
Смех вырывается из моих губ прежде, чем я успеваю закрыть рот.
— Я тоже думала, что у него красивые зубы. Самая прекрасная его часть.
— Единственная прекрасная его часть.
Мы стоим и смотрим друг на друга с минуту. Мы уже вернулись к тропинке, ведущей к дыре в заборе, и парковке, и школе, и Марго, и Жасмин, и работе, и маме, и Фрэнку, и моей сумасшедшей, несчастной жизни. Внезапно я не хочу, чтобы это заканчивалось.
— Там есть камень. Всего в сотне или около того ярдов дальше по берегу. Тропинки нет, но туда все равно никто не ходит.
— Веди вперёд.
Я продираюсь сквозь заросли кустарника. Каменная плита торчит в реку, как всегда. Я сажусь, свесив ноги через край. Ступни болтаются в нескольких футах над водой. Под защитой деревьев ветер треплет мою одежду. Лукас садится рядом со мной. Я чувствую тепло его тела, ощущаю слабый запах высыхающей от пота кожи.
— Восхитительно. Так тихо, — говорит он.
— Я порой сбегаю из класса, чтобы прийти сюда.
Лукас прочищает горло.
— Могу я подарить тебе кое-что?
— Остановить тебя некому.
Он вкладывает мне в руку что-то маленькое и неровное. Что-то вроде резной деревянной формы с двумя округлыми сторонами, переходящими в V в центре.