Мао Цзэдун
Хэ Цзычжэнь и Мао Цзэдун. 1930-е годы
В апреле 1928 года в предгорья Цзингана вышли войска Чжу Дэ, отступавшие из Гуандуна, численностью более 2000 человек. Через несколько дней это войско соединилось с отрядом Мао Цзэдуна в несколько сот человек. Объединенный отряд по решению особого комитета провинции Хунань получил название 4-го корпуса Рабоче-крестьянской революционной армии Китая (в июне 1928 года Рабоче-крестьянскую армию переименовали в Красную).
Противник Мао – Чжоу Лу к тому времени попал в плен к гоминьдановцам и был казнен. Это расчистило для Мао путь к руководству. В самом конце апреля Мао получил известие из провинциального комитета Цзянси о его назначении секретарем вновь образованного особого комитета пограничного района Хунань-Цзянси. В ноябре 1928 года Мао также стал секретарем заново созданного фронтового комитета, подчинявшегося Цзянсийскому комитету партии.
Вместе с войсками Чжу Дэ в Цзинган пришли и многочисленные отряды хунаньских люмпенов, привыкших грабить население. В Цзинганском районе к маю 1928 года собралось около 18 тысяч бойцов, но большинство из них не было обучено и не имело никакого представления о дисциплине, являясь люмпенами-бандитами из Хунани и Цзингана. На 18 тысяч бойцов имелось лишь 2000 винтовок и несколько пулеметов. В Цзингане конфисковывалась и передавалась в собственность коммунистического правительства провинции вся земля, которая теперь распределялась между крестьянами строго по числу едоков. Все получившие землю принуждались к труду, а купля-продажа земли запрещалась. Многие крестьяне вместе с дичжу предпочли бежать из Цзингана, особенно после того, как несколько человек, сопротивлявшихся переделу, были расстреляны. По словам Мао, «крестьяне из коренного населения в большинстве своем перешли к белым, надели белые повязки и вместе с войсками рыскали в горах и жгли дома», тогда как «пришлые крестьяне поселились в их домах, конфисковали их скот, одежду и другое имущество»[71]. Закрылись рынки, почти полностью исчезли соль, ткани, лекарства и многое другое. Пришлось ввести продразверстку, а финансирование похода провести за счет денег считавшихся богатыми крестьян и тухао, которые вынуждены были давать их под угрозой ареста. По словам Мао, «c нынешнего момента нашей основной стратегией борьбы в деревне является… истребление дичжу и лешэнь, а также их приспешников без малейшего снисхождения, устрашение богатых крестьян методами красного террора для того, чтобы они не поддерживали класс дичжу»[72].
В конце лета на перевале Хуанъян красноармейцы Мао и Чжу разгромили один из полков 8-го корпуса НРА. В связи с этим Мао сложил стихи:
Но из-за голода из 18 тысяч бойцов к началу 1929 года у Мао осталось не более 6 тысяч. Остальные дезертировали. В начале января 1929 года Мао Цзэдун и Чжу Дэ решили перебазироваться в южную часть провинции Цзянси, на границу с Фуцзянью, где было много хакка (так называли выходцев из северных провинций, переселившихся в южные провинции много веков назад, но так и не ассимилировавшиxся. Слово «хакка» на диалекте северян означает «гости»). Они подвергались дискриминации со стороны коренных южан. Мао достаточно быстро понял, что надо опираться на люмпенов, а также на угнетенные кланы «хакка» – «чужаков», и эта стратегия в конечном счете привела его к победе. Но до победы было еще далеко.
14 января войска Чжу Дэ и Мао численностью немногим более 3600 человек двинулись из Цзингана на юг. В Цзингане остались только пришедшие туда в декабре 1928 года пять рот 5-го корпуса Пэн Дэхуая, переформированные в 30-й полк 4-го корпуса, раненые и больные солдаты 4-го корпуса, а также отряды союзных Мао бандитов Юань Вэньцая и Ван Цзо. Командование этими силами было возложено на Пэн Дэхуая.
В середине 1928 года Чан Кайши объединил Китай под своей властью, с помощью военной силы подчинив себе северные провинции. Китай был поделен на 28 провинций и две территории (Внутреннюю Монголию и Тибет), а столицей был провозглашен Нанкин.
В июне-июле 1928 года был созван VI съезд КПК, на котором присутствовало 118 делегатов. Он проходил в СССР, в селе Первомайское Наро-Фоминского района Московской области. На съезде политика восстаний была оценена как ошибочная. Радикальные взгляды Мао были подвергнуты критике. Цюй Цюбо заявил: «Нашим лозунгом в борьбе не должна быть конфискация земли у крестьянства. Правда, среди наших товарищей были такие ошибки еще осенью прошлого года, но ЦК был против и по этому вопросу дал свои директивы, указав на неправильность такого взгляда»[74]. Однако Мао был заочно избран полноправным членом Центрального комитета.
Только в начале января 1929 года до Мао дошли основные резолюции VI съезда КПК. Ничего менять в своей политике он не собирался, но ответил ЦК: «Мы полностью согласны с решениями Коммунистического Интернационала по китайскому вопросу. Действительно, этап, который переживает сейчас Китай, – это этап буржуазно-демократической революции… В стране нет никакого революционного подъема… Резолюции VI съезда совершенно правильны, и мы принимаем их с огромной радостью»[75]. Но при этом отметил: «Что же касается вопроса об отмене конфискации земли у крестьян-собственников, то в пограничных районах народной власти земля уже полностью конфискована, и, само собой разумеется, поднимать этот вопрос вновь нельзя»[76].
В середине января 1929 года Мао Цзэдун и Чжу Дэ покинули Цзинган и вскоре вышли в горный район Лофучжан на пересечении границ провинций Фуцзянь, Гуандун и Цзянси. Красноармейцы призывали люмпенов и бедных арендаторов захватывать и делить чужую землю, не платить долги и арендную плату и создавать партизанские отряды. Над теми, кого считали богатыми, издевались, а порой убивали. Чжу Дэ и Мао в одном из воззваний к населению захваченного ими города писали: «Красная армия – это армия, которая стремится к благополучию рабочих и крестьян. Изо всех сил она защищает и купечество. В ней – строжайшая дисциплина, она и ни на кого не покушается. В связи с нехваткой продовольствия мы письменно обращаемся к вам с просьбой: будьте так добры, соберите для нас пять тысяч больших иностранных долларов для выплаты жалования солдатам, семь тысяч пар соломенных сандалий, семь тысяч пар носков и 300 штук белого холста, а также 200 носильщиков. Это дело срочное, и все должно быть доставлено к нам, в штаб-квартиру, к 8 часам вечера. Мы надеемся, что вы сделаете то, что мы просим, без всяких задержек. Если же вы не ответите на наши просьбы, это будет доказательством того, что купцы города Нинду сотрудничают с реакционерами, стараясь навредить Красной армии. В этом случае мы будем вынуждены сжечь все реакционные торговые лавки Нинду и пресечь ваше предательство. Не говорите, что мы вас не предупредили заранее»[77]. Доход давала также торговля опиумом, к которому Чжу Дэ питал пристрастие.
Опиум масштабно стали завозить в Китай британцы из индийской Бенгалии еще в конце XVIII века. И уже в начале XIX века Китайская империя тратила на покупку опиума 11 % своего серебра в монетах и слитках. Торговля опиумом стала самой прибыльной в мире. Формально курение опиума было запрещено в империи Цин еще в 1729 году, но фактически никогда не соблюдался. С начала XIX века опиумной торговлей с Китаем, кроме британцев, активно занимались также американские бизнесмены, в том числе предки президента Франклина Делано Рузвельта и представители других богатейших семей штатов Новой Англии. В середине XIX века в Китае насчитывалось около 2 млн наркоманов. Попытки китайских властей запретить торговлю опиумом привели к двум т. н. «опиумным войнам» с Британской империей в 1839–1842 и в 1856–1860 годах, закончившихся полным разгромом Китая. После Второй опиумной войны торговля опиумом была полностью легализована и фактически было разрешено употребление опиума и выращивание опийного мака в Китае. В конце XIX века опиум курили даже в императорском дворце. В начале XX века в Китае насчитывалось до 15 млн наркоманов. Наркобизнес процветал в Китае вплоть до 1949 года. Только коммунисты после своей победы смогли прекратить наркоторговлю и запретить выращивание опийного мака[78].
В Цзингане Мао весной 1928 года, не разводясь c Ян Кайхуэй, которая осталась в Хунани вести подпольную работу, сошелся с 18-летней Хэ Цзыжэнь, на 11 лет ставшей его фактической женой. Она была прекрасным стрелком, за что получила среди партизан прозвище «девочка-генерал с двумя стволами». В конце мая 1929 года в западной Фуцзяни Хэ Цзыжэнь родила Мао девочку. Он дал дочери имя Цзиньхуа (Золотой цветок). По настоянию Мао из-за тягот походной жизни Цзиньхуа отдали в приемную крестьянскую семью в провинции Фуцзянь. Мао хотел найти дочь после победы революции, но они с Цзычжэнь так и не смогли разыскать ее. Брат Хэ Цзычжэнь нашел и признал Цзиньхуа только в 1973 году. Но она так и не видела своих настоящих родителей в сознательном возрасте.
В боях с правительственными войсками и отрядами крестьянской самообороны красноармейцы несли потери. В апреле неожиданно пришло письмо из Шанхая, срочно отзывавшее Мао и Чжу из армии в распоряжение ЦК и требующее разделить их армию на мелкие отряды. Оба ответили, что заменить их некем, и отказались дробить армию. В ответном письме Мао изложил основы партизанской тактики: «Рассредоточивать войска, чтобы поднимать массы, и сосредоточивать войска, чтобы расправляться с противником»; следовать правилу: «враг наступает – мы отступаем; враг остановился – мы тревожим; враг утомился – мы бьем; враг отступает – мы преследуем»; «при создании стабильных отторгнутых районов применять тактику волнообразного продвижения; в случае преследования сильным противником кружить, не уходя далеко от базы»; «при наименьшей затрате времени, применяя наилучшие методы, поднять наиболее широкие массы»[79].
В связи с переходом в СССР к политике сплошной коллективизации и ликвидации кулачества как класса летом 1929 года Политсекретариат ИККИ направил ЦК КПК письмо, где призывал беспощадно бороться с кулаком и одобрял деятельность Мао Цзэдуна и Чжу Дэ, чьи «партизанские отряды… несмотря на неоднократные попытки их подавления со стороны реакции, не только сумели сохранить свои кадры, но за последнее время достигли известных успехов в провинции Фуцзянь»[80]. 7 февраля 1930 года Мао принял новый закон о земле, провозгласивший принцип раскулачивания: «Что касается земель, холмов, лесов, прудов и домов, принадлежащих крестьянам-собственникам, в случае, если доход последних превышает уровень, необходимый для пропитания, и после того, как большинство местных крестьян потребует конфискации, совет должен принять требование крестьян, экспроприировав излишний прибавочный продукт и распределив его». Здесь же Мао сформулировал лозунг: «Взять у тех, у кого много, и дать тем, у кого мало»[81].
В июне 1929 года из-за конфликта с Чжу Дэ Мао временно отошел от дел. К тому же он заболел малярией и только в конце осени 1929 года смог вновь возглавить фронтовой комитет. В письме ЦК фронтовому комитету 4-го корпуса от 3 апреля 1930 года говорилось о возможности завоевания провинций Цзянси, Хубэй и Хунань. Сам Мао высказывал эту идею годом ранее. Теперь он писал одному из командиров своей армии Линь Бяо: «Весь Китай полон горючего материала, который должен очень скоро воспламениться. “Из искры может разгореться пожар” – вот пословица, точно характеризующая современную обстановку… Подъем революции подобен плывущему кораблю, верхушки мачт которого уже видны на далеком горизонте; он подобен солнечному лучу, сияющие лучи которого уже прорываются, озаряя мглу на востоке, уже видны с вершины высокой горы; он подобен младенцу, который уже бьется в утробе матери и скоро появится на свет»[82].
Оптимизм не оправдался. В тот момент, кроме Цзянси и Фуцзяни, советские районы существовали в Хубэе, Хунани, Гуандуне и Гуанси. Вся Красная aрмия насчитывала 54 тысячи человек, у которых было 27 тысяч винтовок. В партии же было около 60 тысяч членов. В конце мая 1930 года в Шанхае была проведена общекитайская конференция советов, которая по инициативе фактического руководителя КПК Ли Лисаня призвала к борьбе с кулаками и за социализм. Конференция также решила свести отдельные части Красной армии в четыре армейские группы. 1-ю АГ должны были возглавить Чжу Дэ и Мао Цзэдун. Мао в июне объединил под своей командой все войска в юго-западной Цзянси и западной Фуцзяни. Они насчитывали около 20 тысяч солдат и командиров. В 1-ю АГ вошли 4-й корпус под командованием Линь Бяо, а также 6-й и 12-й корпуса. Позднее в ее состав вошел 3-й корпус под командованием Хуан Гунлюэ.
22 июня Чжу и Мао издали приказ о походе на Цзюцзян и Наньчан. Но наступление 1-й АГ полностью провалилось, как и наступление других армейских групп. Некоторого успеха достигла только 3-я армейская группа Пэн Дэхуая численностью 7–8 тысяч бойцов, захватившая и разграбившая Чаншу, но вынужденная через 10 дней уйти из нее: горожане встретили солдат враждебно, они и не думали присоединяться к революции.
В конце августа – начале сентября 1930 года, объединив свою армейскую группу с войсками Пэн Дэхуая в армию 1-го фронта численностью в 30 тысяч человек, Мао дважды безуспешно атаковал Чаншу и понес большие потери. После поражения Мао отстаивал необходимость создания нового освобожденного района, достаточно большого по площади, чтобы можно было прокормить армию в несколько десятков тысяч человек. Он решил создать такой район в юго-западной Цзянси, где было достаточно ресурсов. Холмистая, а местами высокогорная область хорошо подходила для партизанской войны. 4 октября 1930 года войска Мао взяли 50-тысячный город Цзиань. Там было создано Советское правительство провинции Цзянси. У горожан изъяли 8 миллионов мексиканских долларов (они ходили в Китае наравне с американскими) и много золота.
B августе 1930 года, в отместку за то, что войска коммунистов разrpабили Чаншу, командующий гоминьдановской армией в Хунани генерал Хэ Цзянь издал приказ об аресте жены Мао Кайхуэй. Ее схватили 24 октября. Вместе с ней арестовали старшеrо сына, Аньина, которому в этот день исполнилось 8 лет. Средний сын, Аньцин, горько плакал и хватал руками солдат, защищая маму и брата. Один из солдат ударил его прикладом по голове. Бедняга Аньцин получил сотрясение мозга, от последствий которого так никогда и не оправился. Ян Кайхуэй отказалась отречься от мужа, несмотря на то что знала о том, что он уже давно живет с другой женщиной. Она все еще любила Мао. 14 ноября 1930 года Ян Кайхуэй была расстреляна в Чанше. Когда ее уводили на казнь, Аньин расплакался. Но мать сказала ему: «Ну что ты? Ты ведь герой! Дороrой мой, передай папе, чтобы не coжалел о моей смерти. Пусть делает все, чтобы революция победила как можно раньше!» Через месяц, узнав из rазет о кончине Кайхуэй, Мао прислал своей теще 30 серебряных юаней на надrpобную плиту. Он написал с чувством: «Смерть Кайхуэй не может быть оплачена и сотней моих смертей!»[83] Видно, он чувствовал свою вину перед ней.