Осенью 1930 года в Китай был направлен заведующий Дальневосточной секцией Восточного лендерсекретариата ИККИ (от нем. Länder – странa. Так назывались региональные отделы Исполкома Коминтерна) Павел Миф (Михаил Александрович Фортус). 16 ноября в Китае было получено «Письмо ИККИ о лилисаневщине», где линия Ли Лисаня объявлялась «антимарксистской», «антиленинской», «оппортунистической» и троцкистской. В начале января 1931 года Миф созвал в Шанхае расширенный пленум ЦК КПК, треть участников которого составили выпускники Коммунистического университета трудящихся Китая (КУТК), где Миф был ректором. В Постоянный комитет Политбюро Миф заочно включил Чжан Готао, а также Сян Чжунфа, Чжоу Эньлая и Чэнь Шаоюя. Руководить китайским комсомолом стал Бо Гу. Мао же еще с сентября 1930 года являлся кандидатом в члены Политбюро.
В 1930 году Мао утверждал: «Большинство бедных крестьян кричат о необходимости “уравнительного передела земли” и “уничтожения долговых расписок”, будучи в оппозиции к богатым крестьянам. Если коммунистическая партия будет их останавливать, то эти бедные крестьяне возненавидят коммунистическую партию. Вот почему… нам не только надо сокрушить этих богатых крестьян, которые наполовину дичжу, но и поровну разделить их землю, аннулировать займы, данные ими крестьянам, и перераспределить принадлежащее им зерно. Без сомнения, мы должны сделать это… Только тогда можно завоевать массы бедных крестьян»[84].
Местная цзянсийская парторганизация, многие члены которой служили в 6-м корпусе, выступила против радикального передела земли. К октябрю 1930 года более тысячи членов цзянсийской партийной организации были уничтожены по приказу Мао.
Тем временем в октябре-декабре 1930 года 9-й корпус НРА, усиленный рядом частей, общей численностью около 100 тысяч человек, начал «первый антикоммунистический поход» против освобожденного района Цзянси. 7 декабря 1930 года, когда войска Мао вели тяжелые бои с гоминьдановцами, в тыловой город Футянь вошла рота маоистов под командованием Ли Шаоцзю. Она должна была арестовать нескольких местных коммунистов, включая начальника политотдела сформированного на базе 6-го корпуса 20-го корпуса. Мао таким образом хотел укрепить свои позиции в партии и добиться принятия своей программы в аграрном вопросе. Он приказал: «Со смертью ответственных работников не спешить; выжать предварительно из них максимум информации… Пользуясь ею, можно сделать более разговорчивыми других арестованных…»[85]. Эта междоусобная разборка позднее была названа «Футяньским инцидентом». Арестованных подвергли изощренным пыткам и добились показаний против всего руководства цзянскийской парторганизации и многих командиров 20-го корпуса, будто бы состоявших в антикоммунистическом «АБ-союзе». Эта тайная организация была создана правыми rоминьдановцами Футяни еще в 1925–1926 rодах и широко практиковала засылку в ряды коммунистов провокаторов и шпионов. Но никаких объективных свидетельств того, что арестованные действительно состояли в «АБ-союзе», найдено не было. Всего было арестовано 120 человек. Очевидец так описывал происходящее: «Ли Шаоцзю громко кричал (на арестованных): “Вы должны знать, что середняк всегда может восстать. Вам остается только признаться… Партия, несомненно, даст вам возможность исправиться”… Последовали пытки с помощью керосина, тлеющих фитилей и т. п. С одной стороны, производились пытки, с другой – допрос. Собственно говоря, допроса как такового не велось. Просто производились пытки. Кроме того, спрашивали: “Признаете ли вы, что вы вступили в ”АБ-союз”, когда вы вступили, какова организация, какова ее тактика, кто ее ответственные работники? Говорите всю правду”. Если же во время допроса и пыток не добивались признания, то пытки усиливались… Ногти у товарищей оказались сломанными, все тело обожжено… Только и слышались непрерывные вопли истязаемых… В отношении [н]их применялись самые зверские пытки. Были арестованы жены некоторых руководящих работников, в частности жена т. Бай Фаня (секретаря партийного комитета юго-западной Цзянси), и др. Их пытали, раздели догола, били острыми орудиями по рукам, прижигали горящими фитилями тело, прижигали половые органы, перочинным ножом вырезали груди и вообще совершали нечеловеческие зверства, от одного перечисления которых можно содрогнуться. Все арестованные, как допрошенные, так и недопрошенные, содержались порознь, связанные по рукам и ногам. Стража окружала их, примкнув к заряженным винтовкам штыки. Едва раздавался голос, солдаты пускали в дело штыки. Арестованных кормили объедками… Увели на казнь 50 человек»[86].
Мао, конечно, был выдающейся личностью, но очень уж несимпатичной, не гнушавшейся в политической борьбе никакими средствами.
8 декабря маоисты двинулись в соседний Дунгу. Здесь они арестовали командира батальона Лю Ди, выходца из Чанши, который, однако, смог убедить их, что он свой, земяк, хунанец, и был отпущен. Собрав 400 солдат, Лю Ди арестовал Ли Шаоцзю и его людей, а 12 декабря во главе отряда из 400 человек атаковал Футянь. После боя, длившегося всю ночь и все утро, ему удалось захватить здание городской школы, где содержались арестованные, и освободить оставшихся в живых. При этом отряд Лю Ди уничтожил более 100 маоистов. На экстренной конференции командиров 20-го корпуса было принято решение уйти из Футяни на запад от реки Ганьцзян, подальше от войск Мао. Ли Шаоцзю и других пленных отпустили.
Рассматривая «футяньский вопрос» в середине февраля 1931 года, Политбюро ЦК КПК и Павел Миф встали на сторону Мао Цзэдуна, поверив или сделав вид, что поверив, будто арестованные действительно были связаны с АБ-cоюзом. Сыграли свою роль и присланные Мао в ЦК ценности на 50 или даже на 100 тыс. мексиканских долларов. Чистки были продолжены. К весне 1932 года было репрессировано или снято с работы до 90 % партийных кадров юго-западной Цзянси. В апреле 1931 года Лю Ди был приговорен военным трибуналом к смерти и обезглавлен. Ли Шаоцзю же получил лишь партийное взыскание за «перегибы». В дальнейшем он погиб в бою в западной Фуцзяни.
Между тем «первый поход» НРА против cоветского района, предпринятый в конце 1930 – начале 1931 года, завершился полной неудачей. Гоминьдановцы потеряли 15 тысяч убитыми и несколько тысяч пленными. Войска 1-го фронта под командованием Мао и Чжу захватили 10 тысяч винтовок. В плен попал командир дивизии Чжан Хуэйцзань. Ему отрубили голову и, прикрепив к доске, пустили вниз по реке Хэнцзян в расчете, что она доплывет до Нанчана, где находился Чан Кайши. Были успешно отражены и два последующих похода, организованных Чан Кайши в апреле – мае и июле – сентябре 1931 года.
В конце марта, перед вторым походом Чан Кайши, войска Мао перебазировались на юго-восток Цзянси. Сначала они обосновались в деревне Цинтан. Но затем, в ходе боев с гоминьдановцами, Мао и Чжу переместились в деревню Епин рядом с городом Жуйцзинь.
Тем временем в Шанхае гоминьдановцы нанесли удар по руководству КПК. В апреле 1931 года был арестован кандидат в члены Политбюро Гу Шуньчжан, фокусник по профессии, заведовавший секретным сектором ЦК. Он должен был организовать красный террор на территориях, контролируемых Гоминьданом. Его сектор также занимался разведкой и охраной высшего партийного руководства. Гу арестовали в Ханькоу, где он как раз готовил покушение на Чан Кайши. Опасаясь мучительной казни, Гу выдал всех, кого знал в Политбюро ЦК и в цзянсуском и хубэйском комитетах КПК. В результате в мае-июле гоминьдановская контрразведка арестовала более 3000 коммунистов, многие из которых занимали высокие посты и были казнены. Был арестован и генеральный секретарь ЦК КПК Сян Чжунфа, который не выдержал пыток и начал давать показания, но все равно был расстрелян. В ответ коммунисты по приказу Чжоу Эньлая убили всю семью Гу Шуньчжана – более 30 человек. Сам же Гу, пощаженный Чан Кайши и оставшийся на свободе, хотя и под охраной, тайно организовал «Новую коммунистическую партию», но был разоблачен и в декабре 1934 года расстрелян. Были также арестованы курьер Коминтерна Жозеф Дюкруа (он же Серж Лефранк и Дюпон) и вьетнамский коммунист Нгуен Ай Куок (он войдет в историю под псевдонимом Хо Ши Мин). В середине июня были арестованы сотрудники Отдела международной связи (ОМС) ИККИ супруги Яков Матвеевич Рудник и Татьяна Николаевна Моисеенко-Великая, через которых шло финансирование КПК (ЦК КПК ежемесячно получал более 25 тысяч золотых долларов США). Возобновить выплаты удалось только в сентябре.
В конце сентября 1931 года было создано Временное политбюро ЦК КПК под руководством Бо Гу. Тогда же Чэнь Шаоюй с женой выехал в Москву, где возглавил делегацию КПК в Коминтерне и взял себе псевдоним Ван Мин. В начале декабря Шанхай покинул Чжоу Эньлай, направившийся к Мао, на юг Цзянси, где возглавил Бюро ЦК. Мао, как председатель Центрального революционного военного совета, готовил I Всекитайский съезд советов в Епине. Съезд открылся 7 ноября 1931 года. С санкции Москвы съезд избрал Мао председателем ЦИК и главой Совнаркома (иначе – Народного комитета ЦИК) Китайской Советской Республики), которая объединила все территории, находившиеся под контролем коммунистов. Столицей Китайской Советской Республики был провозглашен Жуйцзинь.
Сталин стал поддерживать Мао, поскольку пришел к выводу, что в условиях Китая «создание боеспособной и политически выдержанной Красной армии… является первостепенной задачей, разрешение которой наверняка обеспечит мощное развитие революции»[87]. Однако ЦК КПК обвинил Мао в проведении «кулацкой линии», критики подверглась и его «партизанская» тактика. Лидеры КПК настаивали на «расширении» советских районов и захвате и удержании «сравнительно крупных городов»[88]. И в начале ноября Мао был снят с поста исполняющего обязанности секретаря Бюро ЦК в советских районах. Чуть позднее он был снят и с поста председателя ЦРВС, но остался начальником его Главного политуправления. Главой Центрального Реввоенсовета стал Чжу Дэ. Войска 1-го фронта были разделены на 3-ю и 5-ю армейские группы, которые непосредственно подчинили Центральному Реввоенсовету. Однако Мао сохранил контроль над армией и реальную власть.
9 января 1932 года Временное политбюро издало директиву «О завоевании победы революции первоначально в одной или нескольких провинциях». Красной армии приказали вновь атаковать Наньчан, Цзиань и другие города Цзянси. Чжоу Эньлай предложил атаковать второй по величине город Цзянси Ганьчжоу. Мао небезосновательно считал этот план авантюрой.
В сентябре – ноябре 1931 года Япония без сопротивления оккупировали Маньчжурию. Возмущенные бездействием Чан Кайши, в середине декабря в цзянсийском городе Нинду восстали солдаты и офицеры 26-й гоминьдановской армии, насчитывавшей 17 тысяч человек. Мао предложил использовать подъем антияпонских настроений, но Временное политбюро выступило против, предложив вместо этого лозунг «вооруженной защиты СССР» от японской агрессии. Тогда Мао в середине января 1932 года попросил отпуск по состоянию здоровья и вместе с женой и охраной выехал в горы. Во время отпуска его также сместили с поста начальника Главного политуправления ЦРВС.
Но войска 3-й армейской группы и 4-го корпуса, под общим командованием Пэн Дэхуая пытавшиеся взять Ганьчжоу в январе – марте 1932 года, оказались разбиты. В начале марта к Мао в пещеру на вершине горы Дунхуа явился посланец от Реввоенсовета и просил его срочно вернуться. Мао передал членам Бюро и правительства текст декларации по поводу японского вторжения в Китай и бомбардировки Шанхая. Декларация была принята. Советское правительство Китая официально объявляло войну Японии. Разумеется, эта декларация имела только пропагандистское значение, так как войска КПК не имели физической возможности воевать с японцами. Зато КПК, готовая воевать с Японией, противопоставлялась нерешительному Гоминьдану.
Мао в марте – июне 1932 года был на фронте. С 4-м корпусом Линь Бяо он совершил рейд по горным дорогам на юг, к богатому торговому городу Чжанчжоу, который разграбил и вернулся обратно.
Тем временем Чжоу Эньлай, Ван Цзясян, Жэнь Биши и Чжу Дэ направили телеграмму в ЦК КПК: «У нас имеются разногласия по поводу направлений расширения [Центрального] советского района и действий Красной армии. В конце прошлого года на заседании Бюро ЦК Мао Цзэдун предложил план создания советского района вдоль трех гор на границах Фуцзяни, Гуандуна, Цзянси и Хунани. Коммунар [Ван Цзясян] выступил против этого плана и заявил, что при нынешнем политическом положении это – уклонение от захвата крупных городов… Когда приехал Москвин [Чжоу Эньлай], Мао Цзэдун… выступил против наступления на городские центры… Эта политическая линия представляет собой стопроцентный оппортунизм, она недооценивает современную обстановку и полностью противоречит директивам КИ [Коминтерна] и ЦК [КПК]. Все остальные члены Бюро ЦК [КПК советских районов] против нее… Мы приняли решение вести борьбу с ошибками Мао Цзэдуна и подвергнуть их критике в партийном органе»[89].
В мае в Жуйцзине было проведено заседание Бюро, на котором Мао опять заочно критиковали за «правый оппортунизм». Текст соответствующей резолюции был отправлен в Коминтерн. Но Москва взяла Мао под защиту. В середине июня был воссоздан 1-й фронт в составе 1-й, 3-й и 5-й армейских групп. Командующим стал Чжу Дэ, начальником Главного политуправления – Ван Цзясян, но фактически командование осуществлял Мао. Теперь пришлось сражаться против гуандунских милитаристов.
Во второй половине июля Мао удалось перетянуть на свою сторону Ван Цзясяна, а потом и Чжоу Эньлая. Чжоу подписал вместе с Мао, Чжу Дэ и Ван Цзясяном телеграмму в Бюро ЦК, требуя отменить план нового штурма Ганьчжоу. Мао стал Генеральным политкомиссаром войск 1-го фронта. Он предлагал избегать больших сражений, уходить в горы и действовать небольшими отрядами. В сентябре 1932 года находившиеся в Жуйцзине руководители КПК приняли решение о смещении и публичной критике Мао. Его вынудили покинуть линию фронта «по болезни». Мао отправился в горный госпиталь к югу от Нинду. Он был снят с поста Генерального политкомиссара. По свидетельству Хэ Цзычжэнь, Мао возмущался в связи с этим решением: «Догматизм губит и убивает людей! Они не знают практической работы, никогда не общались ни с одним рабочим или крестьянином, а отдают распоряжения направо и налево, все время занимаясь голым администрированием! Как же можно таким образом одержать победу в борьбе с Гоминьданом? Понимают ли они, почему крестьяне поднялись на революцию?»[90]
В начале ноября 1932 года Цзычжэнь родила Мао сына, которого назвали Аньхун («Красноармеец, достигший берега социализма»). Его отдали кормилице.