— Всё!
— Подробно объяснил, — хмыкаю я. — На каторге ты по собственной тупости оказался. То, что я тебя в изгоя превратил — тоже сам виноват. Надо было с первого раза меня послушать и перестать докапываться.
Тарасу больше некуда отступать. Он упирается спиной в стену и затравленно оглядывается по сторонам.
— Оружие ищешь? — усмехаюсь я. — Могу молоток вернуть. Я с тобой и без него справлюсь.
— Пошёл на **й, Котов! Ссыкло поганое!
— Я ссыкло? Это же ты сейчас от меня убегал.
— Да, ты! — вопит Овчуков, сжимая кулаки. — Потому что без магии своей ни хрена не можешь! А давай как раньше, на кулачках? Чо, слабо? Ссышь, да⁈
— Приди в себя, креветка. Я и без магии бил тебе морду. Забыл, что ли?
— Так и знал, что ссышь! Ха-ха-ха! — натужно смеётся Тарасик и встаёт в боксёрскую стойку. — Ну, давай! Попробуй ещё раз морду мне набить!
— Ох, ну ладно. Если ты так хочешь.
Отбрасываю молоток, снимаю духовный доспех и иду вперёд. Разминка не помешает.
Бой не занимает много времени. Тарас молодец, научился парочке подлых приёмов на каторге. Ухитряется нанести мне удар пальцами по глазам, пинает в пах, а потом даже почти успешно проводит подсечку.
Всё это приводит к тому, что я бросаю его через бедро и вбиваю кулаки в рыло до тех, пока опарыш не теряет сознание. Ну а потом взваливаю бесчувственное тело на плечо и несу обратно в пассажирский вагон.
Люди в плацкарте не сказать чтобы удивлены такому нашему появлению. Можно было догадаться, чем всё закончится, когда они наблюдали за погоней.
— Полицию вызовите, — прошу я, скидывая Тараса на пол. Знаю, что в поезде всегда едет пара полицейских.
— Вызвали уже, — бормочет кто-то. — Сейчас придут.
Я сдаю Овчукова стражам закона, не забыв упомянуть, что это беглый каторжник. Который, к тому же, напал на дворянина, то есть на меня.
— Как его накажут? — спрашиваю я.
— За побег с каторги наказание одно, — пожимает плечами полицейский, застёгивая наручники на запястьях Тараса.
— Казнь?