Потом начались танцы — Киган и Шейла, которая наконец-то смогла приблизиться к любимому, закружились по паркету в быстром и легком кеверенте, для которого нужно лишь чувство ритма и умение двигаться вместе с партнером, а не бежать от него, а Ирвин снова предложил Арьяне руку и увел ее в ту часть зала, которая была отведена для легкого фуршета перед основным пиром. На столах были фрукты, закуски, настолько причудливо сделанные, что Арьяна невольно задалась вопросом, что такое золотистое находится, например, в изящном завитке слоеного теста. Ирвин взял бокал вина и со вздохом признался:
— Хорошо, что младшие князья не танцуют. У меня так и не получилось научиться.
Арьяна удивленно посмотрела на него. Ирвин не производил впечатления неловкого неумехи. Наоборот, его звериная сущность, такая свободная и открытая, помогала бы ему в танцах.
— Никогда бы не подумала, что ты не умеешь, — призналась она. — Ты очень хорошо двигаешься. Как…
— Как зверь, — улыбнулся Ирвин и сделал глоток из бокала. — Но танцы, как оказалось, это что-то не для меня. Так что…
— Ваше высочество, — сказали откуда-то слева, и взгляд Ирвина сразу же сделался холодным и жестким. Арьяна готова была поклясться, что в нем мелькнули хищные золотые огни.
Она обернулась: высокий молодой мужчина, светловолосый, с жесткими чертами узкого лица, поклонился им и с исключительно почтительным видом произнес:
— Аделард Пиннет, из дома Пиннетов. Ваше высочество, если вы не танцуете, то позвольте мне иметь честь пригласить на танец вашу супругу.
Ирвин улыбнулся, и его улыбка была способна проморозить любого до самого дна.
— Разумеется. Арьяна, — он указал на Аделарда и добавил: — Прошу. Бал как раз для того, чтобы танцевать.
Арьяна кивнула, соглашаясь, и протянула Аделарду руку. Танец королевы и принцесс всегда был обязательной частью бала в Варандане: если бы она сидела букой в углу, то вышел бы знатный скандал, и ее снова обвинили бы в разрушении устоев и приличий — насколько знала Арьяна, в Хармиране действуют такие же правила.
Но откуда тогда взялось чувство, что она идет прямо к охотнику?
Ирвин знал Аделарда с раннего детства: однажды старший сын дома Пиннет, угловатый угрюмый подросток, спросил, зачем волка отпускают бродить просто так по коридорам дворца, когда его надо подстрелить? У паренька хватило ума задавать свои вопросы без взрослых и потом никому не рассказать, откуда взялись шрамы у него на плече и груди. Насколько помнил Ирвин, Аделард сказал, что неосторожно играл со своими собаками, один из псов слишком энергично прошелся по нему лапами, на том все и кончилось.
Дом Пиннет был одним из самых богатых в княжестве — он уже три века владел верфями и кораблями, которые плавали по всем морям, перевозя товары, оружие и рабов. Отец Аделарда был тем, кого князь Горан, отец Ирвина, мог назвать своим преданным другом — было время, когда он надеялся, что и мальчики тоже подружатся, но не вышло. Киган не любил охоту, которую так обожал Аделард — ему больше нравились книги, к которым старший сын дома Пиннет относился весьма прохладно. А Ирвин по понятным причинам никогда не нашел бы, о чем поговорить с охотником.
Отцы дружили. Сыновья поддерживали некое подобие нейтралитета, но Аделарда, при всех его стараниях, иногда прорывало: он упоминал охоту на волков, и было ясно — ему очень хочется убить одного волка. Самого опасного, такого, который займет главное место в обширной коллекции трофеев.
И вот сейчас он пригласил Арьяну на танец — и отказать-то было нельзя. Принцессы правящего дома должны танцевать, такова традиция, а Киган терпеть не мог, когда они нарушались, и обязательно сказал бы Ирвину пару неприятных слов. Ссориться с братом не хотелось.
Аделард был одним из лучших столичных танцоров — гибкий, сильный, статный, он был словно создан для того, чтобы скользить по паркету, держа в объятиях девушку. Он вывел Арьяну в центр зала — там как раз выстраивались пары для быстрого кекивота, веселого танца, в котором нужно крутиться, вертеться и хлопать в ладоши — и о чем-то спросил девушку. Та сдержанно кивнула, ответила, и Ирвин с удовольствием подумал, что Арьяна не реагирует на Аделарда так, как абсолютно все столичные барышни.
Он обладал каким-то магнетическим воздействием. Практически лишенный магии, Аделард умел привлечь и увлечь любую девушку — наверно, и Арьяну облюбовал для того, чтобы хоть как-то, но победить волка. Победить и унизить. Положить еще один экземпляр в свою коллекцию.
В груди дрогнула и натянулась огненная нить — так в Ирвине обычно пробуждалась злость. Взять бы этого красавца, любителя волчьей охоты, да несколько раз сунуть лицом в стену: чтоб в воздухе повис густой запах крови, чтоб в башке у охотничка все встало на место.
А ведь его по-прежнему считали безумцем. Больным ублюдком, к которому не следует относиться всерьез, у которого можно попытаться отнять истинную пару, законную жену.