Ужин в княжеском дворце был обильным, сытным и довольно простым. Сразу после первого тоста за славу отечества и преломленного хлеба князь оставил гостей и вместе с самыми близкими людьми отправился пировать в особый зал — король Якоб поступал так же.
На столе не было никаких соловьиных язычков в меду, как при дворе его величества Якоба, никаких желе, которые вспыхивали ароматным серебристым огнем при поджигании — в Хармиране еда была не экзотическим зрелищем или возможностью показать богатство хозяина дома, а способом утолить голод — тем, чем и должна была быть. Именно в еде Арьяна увидела скрытую волчью натуру своих новых соотечественников: много мяса, выложенного на блюда крупными кусками, много овощей и хлеба и самые основные специи.
Она удивленно посмотрела на Ирвина — тот положил на тарелку только овощи на гриле и несколько кусочков сыра — и спросила:
— Ты не ешь мяса?
— Раньше ел, когда охотился, — непринужденно ответил Ирвин, и Арьяна поежилась, представив, как волк наконец-то загоняет косулю и вгрызается в ее горло. — В человеческом облике терпеть его не мог, оно делало меня диким. И сейчас как-то не тянет попробовать.
— Наверно, свое мясо вы уже съели, ваэрин, — предположила Бейлин: ей как пока единственной фрейлине принцессы было позволено сидеть за столом рядом с Арьяной. Шейла заняла место напротив, по левую руку князя Кигана рядом с сыновьями, и Арьяна невольно вспомнила те снисходительные взгляды, которыми придворные одаривали женщину в бальном зале. Она была не ровней князю, и все это понимали. Однажды Киган все-таки женится, и Шейлу отправят из дворца.
Не будет же она бросаться с кинжалом на законную супругу князя? Или будет? Шейла выглядела как женщина, которой ничто не сможет помешать.
Канцлер Лотар сидел между Киганом и Ирвином: на его тарелке не было мяса, только улитки с начинкой. Когда-то в детстве Арьяне разрешали собирать таких вот улиток в одном из дворцовых прудов, а потом жарить добычу на костре — она до сих пор помнила их немного грибной вкус. Канцлер поймал ее взгляд, улыбнулся, и Арьяна вспомнила его слова о том, что теперь она среди друзей.
Хотелось бы верить.
— Любите улиток, ваше высочество? — поинтересовался Лотар. Арьяна улыбнулась.
— Теперь уже нет, но в детстве любила. Мне разрешали собирать их и готовить самой.
— О, ну тогда у нас с вами всегда будет тема для разговора! Теперь хоть кто-то понимает мои вкусы, — ответил канцлер, орудуя маленькой двузубой вилкой и выбирая зеленую травяную начинку из ракушки.
— Мы тоже понимаем, — серьезно ответил принц Томас, старший сын Кигана. Арьяна помнила его, маленького и худого, под одеялом на больничной койке: когда она делала ему укол, то тело мальчика показалось ей ненастоящим, игрушечным. И вот он сидит за столом, румяный и здоровый, и весь мир снова лежит перед ним. — Мы с Джейком иногда их собираем.
— Вам будет, о чем поговорить, — улыбнулся Киган, и лицо Шейлы дрогнуло от этой улыбки. Арьяна почувствовала, как напряглась Бейлин рядом с ней — должно быть, готовилась отразить удар. Впрочем, Шейла заговорила вполне вежливо:
— Можно пригласить младших князей к нам в гости, Киган. Думаю, мы прекрасно проведем время все вместе.
Ирвин улыбнулся. Кремовая мякоть баклажана в его тарелке на мгновение показалась Арьяне живой плотью. Мальчики довольно заулыбались — предложение матери пришлось им по душе, но Арьяна чувствовала, что в нем есть какой-то подвох.
— Хорошая мысль, — согласился Ирвин, — но боюсь, у Арьяны сейчас будет слишком много дел.
— Да, пожалуй, тебя нельзя надолго оставлять без присмотра, — Шейла одарила его ослепительной улыбкой, но Киган взглянул на нее так, что улыбка угасла.
— Все, как всегда, — произнес Ирвин. — Ты не можешь не портить вечер.
— Конечно, это ведь я у нас все порчу, — равнодушно ответила Шейла. — Будет лучше, Ирвин, если держать тебя под надзором. Я не верю в эти сказки про истинную пару.