— Шейла бросается на людей с кинжалом из-за тебя, — напомнил он. — Но дочь рыбного торговца никогда не станет женой князя.
— Пожалуй, она сейчас делала бы то же, что и ты. Только с кинжалом в руке, — вздохнул Киган. Задумчиво поиграл пером, инкрустированным перламутром. — Ладно. Бейлин больше не телохранительница ее высочества. Но она остается фрейлиной. Можешь ее забрать.
Он взял чистый лист, что-то быстро написал на нем и протянул Ирвину. “Освободить Бейлин ваэн Лиамен именным повелением его высочества Кигана”, — прочел Ирвин и улыбнулся. Брат смотрел на него без улыбки.
— И знаешь, что? Я бы советовал вам уехать. Собрать вещи и провести пару лет где-нибудь в Гнездах, — добавил он. Гнезда были личным горным имением покойного отца; когда-то Ирвин был там и решил, что это место отлично подходит для ссылки. Исключительный комфорт дома, изящный сад, который поднимался вверх по скале, небольшая, но очень хорошая библиотека — и никакой возможности сбежать.
— Хочешь сказать, что отправляешь нас из столицы? — небрежно уточнил он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и дружелюбно. — А работа Арьяны?
— Хочу сказать, что после чумы и того, что ее отец-король сейчас творит на полуострове, ей не слишком-то здесь будут рады. Через пару месяцев, когда о чуме забудут, в твою жену полетят камни. И в тебя заодно, ты же ее закроешь.
— Конечно, — кивнул Ирвин. Брат был прав, Ирвин признавал его правоту, но ему все-таки не верилось в такую короткую народную память. — Я обдумаю твое предложение, а пока заберу Бейлин. Ты же разрешил.
— Разрешил, — Киган вздохнул, придвинул к себе очередную папку с документами и открыл ее, давая понять, что разговор окончен. — Иди и подумай.
В Хармиране был просто изумительный чай: крепкий, ароматный, цвета старого меда. Его не выращивали в княжестве — привозили откуда-то из глубин Ханьванской империи, с личных плантаций владыки Чжень Миня; сделав глоток, Арьяна подумала, что можно было бы отправить коробку в подарок гранд-адмиралу.
“Отец!
Я пишу сейчас и мне удивительно называть вас своим отцом. Я всегда знала правду, да все знали. Я читала о ваших подвигах в газетах и всегда испытывала гордость от того, что я — вашей крови.
Теперь нам можно переписываться. Король Якоб не властен надо мной в Хармиране, я больше не подданная его величества. Наконец-то я смогу поблагодарить вас за те подарки, которые вы присылали на праздники. Я видела темно-синюю коробку и всегда знала, что она ваша. Спасибо за Большую медицинскую энциклопедию, за хирургические атласы, за тот позвонок динозавра. Тогда эскадра была в плавании к побережью Гаоби, а там как раз находят такие. Помню, как я была счастлива, когда поняла, что вы вспомнили там обо мне”.
Арьяна перечитала письмо — предложив написать гранд-адмиралу Оллеру, Ирвин невольно сделался к ней ближе. Он понимал, чего на самом деле так хотела Арьяна — то ли звериное чутье подсказывало, то ли любовь к собственным родителям. И Оллер ответит, и, возможно, даже приедет в гости — тогда Арьяна наконец-то сможет с ним поговорить.
— Ваше высочество, к вам гость, — служанка по имени Лейни, заглянувшая в кабинет, поклонилась и улыбнулась. У нее были трехлетние дочки-близнецы, и она все время порывалась поцеловать Арьяне руку. — Аделард Пиннет.
Арьяна нахмурилась, пытаясь вспомнить, кто это может быть. Ах, да! Тот светловолосый красавец с хищным взглядом, с которым она танцевала на балу. Тогда ей подумалось, что если существуют волки, то есть и охотники на волков — Аделард как раз и казался таким охотником.
Его взгляд пробирал до костей — проникал под кожу, дотрагивался до самого сокровенного так, словно имел на это полное право. Словно с самого начала Арьяна принадлежала только ему, и он наконец-то пришел, чтобы ее присвоить.
— Предложи ему кофе, Лейни, — сдержанно распорядилась Арьяна. — Скажи, что я скоро спущусь.
У всех светских дам Варандана была привычка мариновать незваных гостей в гостиной — если дама была безжалостна, то им даже чашки чаю не предлагали. Это считалось правильным: если вы не имеете привычки заранее договариваться о визите, то поймите, что у людей могут быть свои дела и планы в этот день. Одна из подружек Кейди однажды целых шесть часов продержала навязчивого поклонника в гостиной, потом спустилась к нему и заявила, что уезжает — девушки, которым она рассказала об этом, дружно рассмеялись и решили, что так ему и надо.
Арьяна дописала письмо гранд-адмиралу Оллеру, запечатала в конверт и распорядилась отправить быстрой почтой. Потом полчаса провела у зеркала, решая, собрать ли волосы в косы на затылке или оставить распущенными. Потом еще полчаса выбирала подвеску в шкатулке — одним словом, всячески тянула время, признавшись себе в том, что ей не хочется видеть этого Аделарда.
Он слишком жестко и уверенно вел в танце — так, словно имел право не на танец, а на саму Арьяну. Все в нем приказывало склониться и признать свое поражение.