Впрочем, это продлилось недолго. Следующие же мои слова заставили его вновь поднять взгляд.
— Мне жаль твоего сына.
— Тебе лучше закрыть рот, — пригрозил он. — Потому что в противном случае я прибью тебя до того, как охранник откроет эту дверь.
— Думаю, что тут у нас мнения разные, — хмыкнул я в ответ и, достав из кармана лежащий там предмет, протянул его Стрельцову. — Кажется, они принадлежат тебе.
Владимир уставился на золотые карманные часы, что лежали на моей ладони. Его часы.
Стрельцов на мгновение замер, а затем осторожно взял часы из моей руки. Бережно, словно они могли рассыпаться и исчезнуть от одного неловкого или резкого движения.
Открыв крышку, отец взглянул на фотографию молодого мальчика на её внутренней стороне.
— Какая же ты мразь, — покачал он головой. — Так и знал, что это твоих рук дело.
— Ну что сказать, мы оба используем то, что у нас есть, чтобы добиться желаемого.
— Не смей…
— Я пришёл сюда, чтобы сказать то, что собираюсь, — перебил я его. — И я это сделаю. А затем уйду. А дальше думай и решай всё, что тебе заблагорассудится. Повторю ещё раз. Мне очень жаль, что с твоим сыном случилось подобное. Отцы не должны переживать своих детей. Но случилось то, что случилось, а ты не смог это отпустить. Ты этого не знаешь, но весь этот фарс с Яной… его вообще не должно было быть.
— Ч…что?
— Тебя должны были навести на её парня. Который на самом деле и занимался тем, что верховодил двумя кустарными лабораториями, которые варили эту дрянь. Ну насколько мне известно. И именно его тогда должны были взять полицейские. А дело попасть к тебе. Но вышло так, как вышло. И ты накинулся на Яну, потому что увидел в ней Юлию.
— Да как ты смеешь! — вскинулся он, едва я упомянул её имя. — Я…
— Мне плевать, — отрезал я. — Потому что можешь говорить всё, что хочешь. Правда в том, что ты ненавидел её. Признаюсь, сначала я думал, что Юлю отмазали богатые родители. Что это она была виновна в гибели твоего сына, а протекция влиятельных предков защитила её. Но всё оказалось даже паршивее. Знаешь, как я это вижу? Ты подсознательно винил эту девушку. И увидел её в Яне. И тогда тебя сорвало с резьбы. Мысль о том, чтобы посадить её, стала твоим наваждением.
— Это бред, — уже куда тише сказал Стрельцов, глядя на часы в своей руке.
— Как знаешь. Но просто, чтобы ты знал. Скорее всего, мы бы не добились твоего отвода. Учитывая, когда именно мы его заявили и то, что фактических улик у нас не было…
— Но подписи…
Ну вот. Сам признал, что это правда.
— Я их на этих листах сам, от руки накарябал, — пожал плечами. — Всё, чтобы вывести тебя из себя. В том числе и это.