Жар нарастал. И вместе с ним наступала странная эйфория. Боли не было. И страха тоже. Хотелось лечь на жесткую койку в углу, уткнуться носом в пыльную подушку и просто уснуть.
– Макс! Макс!
Мужчина открыл глаза.
Захар тряс его за плечо, требуя чего-то невыполнимого.
– Дружище, я здесь, слышишь? Ты, главное, не уходи! – В голосе товарища зазвучали неизвестные до сих пор истерические нотки. – Макс! Нас ждут великие дела!
– Харя, там пусто, слышишь? – казалось, что язык распух и теперь не умещался во рту, а пересохшие губы не хотели шевелиться. – Там ничего нет, никакого звездного неба…
Захар поднес к его лбу термометр. Раздался пронзительный писк.
– Тридцать девять и три. Что будем делать? Макс, медлить больше нельзя!
– Скарификатор на столе, – Макс решительно протянул ему руку, – на стекле…
– Черт тебя подери, Макс! Ждать нельзя!!
– А если мы ошибаемся?
– Мы не ошибаемся. Я проверил ловушки. Все местные комары – anopheles.
Макс с трудом сел и постарался сфокусировать взгляд на товарище.
Тот достал ампулу и шприц.
– Что это?
– Хинин дигидрохлорид, – Захар пожал плечами.
Макс тряхнул головой, пытаясь избавиться от пелены перед глазами.
– Я не нашел плазмодии, слышишь?
– Ещё было рано. – Макс надел чёрные одноразовые перчатки и поднес ампулу к глазам. Легонько ударил по ней пальцем.
– Мы должны диагностировать Falciparum! Иначе все зря! – в горле пересохло, и Макс закашлялся.