Самгин принял решение идти в шахту с отрядом геологов. Тем более, что погода установилась тёплая. Был поставлен ряд задач, которые намечались на это лето. Три недели назад двадцать пять человек разбили исследовательский лагерь в шхерах. Спустя четыре дня случился первый случай неизвестной лихорадки.
– До бункера добрались? Парни не ошиблись?
– Добрались, – Макс тяжело вздохнул, – почти сразу же. Со слов Самгина, заброшенная лаборатория.
– Точно заброшенная?
– В том-то и дело…
– Харя, прекрати тянуть кота за хвост. – Макс раздраженно сплюнул.
– В бункере было пятеро. Лагерь разбили у одного из колец…
– И?
– Макс, ты притворяешься? – взорвался Захар.
– А что ты хочешь от меня услышать? – Макс невозмутимо посмотрел на друга.
– Гипотезу, например.
Крайнов тяжело вздохнул.
– Falciparum. Как бы дико это не звучало.
Захар громко выругался.
– Откуда?
– От верблюда! Нужно расставить комариные ловушки в туннеле и у круга, где был лагерь. Пока ещё тепло.
– Мы на двести километров севернее Мурманска! Тропическая малярия, Макс? Нам никто не поверит!
– Значит, надо доказать.
В санитарном крыле находилось более пятидесяти человек. Мельцеровских бокса только два. В одном – геолог. Молодой парень. Не больше тридцати. Его трясло уже десятые сутки. В другом – девчонка… Макс смотрел на капельку пота, выступившую на ее лбу. На бледную прозрачную кожу на щеках, на пульсирующую над ключицей синюю жилку. Сколько ей? От силы двадцать… Тонкая рука смяла простыню, послышался тихий стон, и девочка перевернулась на бок. То ли сон, то ли забытьё. Раздался писк бесконтактного термометра. Температура субфебрильная, а на ощупь девчонка совсем холодная. Болеет третьи сутки. Истощена. Не пьёт. Крайнов выругался сквозь зубы и достал ланцет. Тонкие ледяные девичьи пальцы. Укол. Ещё один. Тёмная капля падает на стекло. Макс ставит маркёром корявую цифру «2». И добавляет: Катя.
Катерина. Двадцать два года. Судя по документам – переводчик.