– Я сейчас введу тебе хинин. А потом будешь искать свои плазмодии.
– Это бессмысленно!
– Бессмысленно умирать от тропический малярии в разгар полярного дня!!! Макс, твою мать!
Захар рявкнул так, что ангар содрогнулся.
Макс не ответил. Поднялся, пошатываясь, с койки и направился к рабочему столу. Взял новое копье. Руки заметно дрожали. На лбу выступил пот.
– Сколько прошло времени? – спросил он глухо.
Захар положил ампулу с препаратом на высокий лабораторный стол и подошел к другу.
– Восемнадцать часов с момента заражения, около двух с момента начала приступа.
– Спасибо. Они должны уже быть, слышишь? – Захар потянулся за пузырьком спирта, но не удержал его в руках.
Тот упал на земляной пол, но не разбился.
– Давай сюда свой палец, – пробурчал Захар и взял в руки скарификатор.
Густая капля упала на стекло.
– Я сам, – сказал Макс, тяжело опускаясь на стул перед микроскопом.
Военная часть выглядела неживой. Впрочем, так оно и было. После того, как от неизвестной лихорадки погиб пилот вертолёта, командованием было принято решение никого не эвакуировать из зоны заражения. И никого не впускать.
Захар затормозил у длинного одноэтажного здания, издалека напоминающий барак. Только там, на первом этаже, сейчас горел свет. И вскоре им навстречу вышел немолодой уже мужчина. Форма на нем была застегнула небрежно. На подбородке проступила местами седая щетина. И выглядел он безмерно уставшим.
– Капитан Самгин, – представился мужчина.
– Я – майор Плетнев, – Захар протянул руку для рукопожатия, – а это…
– Макс. Макс Крайнов.
– Рад знакомству, – Самгин пожал протянутую руку, – не буду говорить «добро пожаловать», но…