Этого нельзя допустить. А значит завтра никак нельзя проиграть.
В чём Янцен точно прав, так это в том, что мне нужны силы. Третьи сутки без сна дают о себе знать.
Оставляю карту. Прохожу к ложу в дальнем углу шатра. Как есть, в генеральском мундире, заваливаюсь на звериные шкуры. Растягиваюсь на спине.
Сегодня я впервые захотел вызвериться на Янцена. Хотя, если разобраться, бедняга здесь вообще ни при чём.
Сдержанный. Исполнительный. Понятливый.
Тем сильнее выбесила эта его сегодняшняя назойливость насчёт других баб. Но, справедливости ради, он ведь делал, что привык — был исполнительным, предугадывал. Как ему казалось.
Откуда ему знать, что на других девок у меня теперь вообще не стоит? Всегда стоял — а теперь не стоит?
Пресно. Скучно. Не вкусно.
Куда интереснее пойти на стрельбище, помять кого-нибудь в рукопашке или на мечах, да просто полетать, в конце концов!
Потому что никто. Никто теперь не сравнится с
Потому что теперь есть яркая, сочная, манящая
Раньше, до того, как зверь её выбрал, это всего то сидело у меня в мозгах.
Но разум легко отключался, стоило крови прилить к тому, что в штанах, когда задирал юбку очередной смазливой красотке, а сейчас…
Твою мать. Хватит распускать сопли. Надо поспать.
Толстые восковые свечи в шатре затухают и гаснут. Остаётся одна на столе. И тогда приходит
Входит в шатёр уверенно и смело. Так непохоже на неё, что я поначалу даже не верю. Приподнимаюсь на локте и всматриваюсь в хрупкую фигурку в голубом платье, но ошибки нет.
— Мелли? — голос вмиг становится хриплым. — Откуда ты здесь?
Вместо ответа Мелли подбегает ко мне. Забирается прямо на ложе, протягивает руку и кладёт мне на грудь, словно бы успокаивая:
— Тшш! Рэйв! Я должна сказать тебе! Должна предупредить!
— О чём? — спрашиваю, а самому плевать уже, что ответит.