Даже если ты уйдешь

— Ты права, девочка. Я хотела на тебя посмотреть и сказать, чтобы ты не тратила ни свое время, ни время моего сына.

— Вот как? — ухмыльнулась хозяйка. — Почему же?

— Потому что я никогда не позволю, чтобы Муслим снова ошибся. Тем более, когда мы уже засватали за него девушку.

— Вы что, простите? — нахмурилась Эсми.

— Так и знала, что он тебе не сказал. И не скажет. Невеста Муслима скоро приедет из Азербайджана. Хорошая, чистая, нетронутая девушка. Они познакомились, когда Муслим летал на похороны моего брата. Понравились друг другу. Скоро она прилетит сюда.

— Вы хотите сказать, что Муслим об этом знает? — звон в ушах нарастал, стало совсем дурно. Эсми вцепилась в подлокотник кресла. Мехрибан это заметила и осталась довольна ее реакцией.

— Конечно. Он же сам видел будущую жену. Ее зовут Нармина.

“Нармина…красивое имя. И девушка, наверное, красивая. Как Севиль”, - подумала Эсми, но в лицо Мехрибан сказала другое:

— Я вам не верю. Муслим не такой человек. Он не умеет врать.

— Пфф, девочка, — усмехнулась женщина. — Я люблю своего сына, но он мужчина. А они вечно что-то не договаривают. В конце концов, даже если бы он выбрал тебя, я бы никогда не одобрила и не благословила ваш союз. А мои мальчики никогда не шли и не пойдут против семьи. Да, сейчас он с тобой. Я дала ему время нагуляться, прийти в себя после развода с этой… — рот женщины скривился при упоминании Севиль.

— Он что — собака, чтобы дать ему нагуляться и вернуться в дом? — Эсми буравила Мехрибан тяжелым взглядом.

— Не переиначивай. Ты поняла мои слова, девочка. Любят может быть одних, а женятся на других. Вы — не исключение. Он уже испортил себе жизнь этим ужасным разводом. Второго позора не будет.

Эсми ничего другого не ожидала. Знакомые слова, интонации, собственничество, слепая материнская любовь с ее безграничной властью. И вдруг она почувствовала себя такой уставшей, вымотанной, обреченной. Голова налилась свинцом, но даже так она внезапно осознала, что все правильно, все так и должно быть.

— Я вас услышала, — без лишних эмоций сказала Эсми. — Если на этом всё, а чаю вы не хотите, можете идти. Мне надо лечиться.

Последняя фраза прозвучала двояко и Эсмигюль прикусила щеку от досады. Она думала о том, что теперь осталось только поговорить с Муслимом.

— Лечитесь, — встав, заявила Мехрибан. — Вижу, вы женщина адекватная. Думаю, мы поняли друг друга.

— Конечно.

Едва она это сказала, как в дверь позвонили. Эсми молила Аллаха, чтобы это был не Муслим, а дети, но как только открыла дверь, то сильно сжала ручку, увидев его в подъезде.

— Муслим, — обреченно прошептала она.

— Это я, — перешагнув порог, он сходу взял ее лицо в ладони и нежно поцеловал, а она схватила его за запястье. — Меня вирусы уже не берут, поэтому сначала займемся делом — будем тебя лечить.