Медленный фокстрот

Даня протянул мне руку, я взялась за нее, и он поднял меня со скамейки.

– Совсем плохо? – спросил он.

– Терпимо, – ответила я.

Но Даня только вздохнул, довел меня до раздевалок, переоделся сам, подождал, пока я переоденусь, забрал мой рюкзак и взял меня под руку.

– За шкирку тебя тащить было бы удобнее, – пробормотал он.

Я улыбнулась, на то, чтобы рассмеяться, сил не было.

Мы вышли из спортшколы и не торопясь пошли в сторону моего дома.

Майское солнце приятно грело кожу. И весь город стал искрящимся теплым морем, из которого не хотелось выныривать.

Когда боль становилась сильнее, я останавливалась и иногда даже приседала. Даня терпеливо стоял рядом, легонько попинывая мой персиковый рюкзачок, никак не вязавшийся с его серой кофтой на молнии и черными джинсами.

– Вставай давай, – сказал Даня, – а то выглядит так, будто я тебя избил.

– И отнял рюкзак, – добавила я.

Он усмехнулся и закинул мой рюкзак себе на плечо, где уже болтался его собственный.

– Мне идет?

– Нет. Персиковый сюда ни к чему.

– Неправда. К черному и серому все идет.

– Особенно к твоему фингалу.

– Ну вот, видишь, значит, не зря пострадал. Рюкзачок дашь поносить, пока он не сошел?

Я подняла руку, и Даня поднял меня на ноги.

– Кто тебя так? – спросила я.

– Какая разница?