Медленный фокстрот

– Да смочил, смочил, – ответил Даня. – При тебе же еще. Забыла?

Нам нужно было оттанцевать десять танцев – европейскую и латиноамериканскую программы. В моменты паники, еще пока мы стояли на открытии чемпионата, я начинала волноваться за каждый танец в отдельности.

Даня, чувствуя, что у меня внутри все кипит, принимался шутить и строить из себя дурачка. Я снова на него шипела, но уже не так рьяно. В итоге парень со сросшейся бровью даже пихнул его локтем. Даня пошатнулся, но отвечать не стал.

– Ну все, – азартно улыбаясь, сказал он. – Не зря приехали.

Я закрыла глаза, заклиная себя после того, как все закончится, не спускать с Дани глаз.

Удивительно, но нас еще ни разу не выгоняли с соревнований за его поведение. Обычно все разборки он позволял себе подальше от паркета – где-нибудь в раздевалке или за пределами спортивных комплексов. Если что-то случалось в зале, он всеми силами терпел, чтобы поквитаться с обидчиком после.

Мы начали со стандарта. Я всей душой ждала медленный фокстрот. Он всегда меня успокаивал, словно между выступлениями у нас с Даней вдруг появлялась возможность поплавать на лодке по озеру. Эти баюкающие, скользящие движения. Это бесконечное, закольцованное slow-quick-quick-slow-quick-quick[4]…

Еще и песню подобрали воистину шикарную – Can’t smile without you[5]. Я слышала, как ее исполнял Барри Манилоу[6], но здесь чуть ускорили темп, потому что сама по себе мелодия слишком растянута для медленного фокстрота.

Несколько пар собрались в центре, и Даня то и дело менял направление, чтобы не попасть в толпу. Когда все сбились в кучу и не разберешь кто где, – это уже не танец. Поэтому Даня выкидывал фигуры, если видел, что нас может затянуть в это месиво. Я уже давно научилась понимать, что он делает и зачем, и в большинстве случаев ему не надо было ничего мне объяснять. Иногда я словно заранее знала, что он собирается исполнить, и мы, не сговариваясь, танцевали новое, но так, словно все это было спланировано и отрепетировано.

Когда мы танцевали джайв, я действительно хотела смеяться от охватившего восторга. Не знаю, насколько натянутыми были улыбки других пар, но я точно слышала настоящий Данин смех. Он обожал этот танец. Джайв и танго. В танго у Дани получались очень красивые, контрастные движения, особенно резкие, жгучие – это завораживало каждого, даже меня.

После джайва – завершающего танца, – пока мы ждали результатов, я то и дело ходила взад-вперед недалеко от паркета, негромко переговариваясь со Слонихой. Даня снова играл в свой телефон. Он предусмотрительно выключил звук, но я все равно разозлилась, видя его совершенно спокойное и даже скучающее лицо.

– Ты нормальный вообще? – спросила я, щелкнув у него перед носом пальцами.

Даня вздохнул, убрал телефон.

– Хочешь сказать, для тебя до сих пор интрига, кто стал победителем? – спросил он.

Я опешила.

– Ты самоуверенный олень, – бросила я и отвернулась.

Даня усмехнулся.

– Мне сегодня такой сон снился, – сказал он серьезно. – Большой белый конь скачет по полю. Грива у него так красиво развевается на ветру. И всадник на нем в шлеме и сапогах до колен. С кнутом. А конь в яблоках – в прямом смысле, на шее у него болтаются, на хвосте… И вот, значит, бежит этот конь по полю, а на поле ямы огромные. Всадник орет, конь эти ямы перепрыгивает. Яблоки в разные стороны летят. И тут вдруг дождь начинается. И конь такой мокрый становится, грива ему на морду липнет, ноги по уши в грязи. А впереди ворота золотые в солнечных лучах блестят, – Даня широко махнул руками, входя в раж. – И конь со всего разбега в ворота эти влетает. Пыль за ним поднимается. А всадник вскакивает, к седлу ближе наклоняется. А на спине у него номер. И номер тот – тринадцать.

Несколько секунд Даня, я и оцепеневшая Слониха тянули тревожную паузу. Но я сорвалась и захохотала, наверное, на весь Дворец спорта.

– Литвинов! – крикнула Слониха и выругалась.