Медленный фокстрот

22
18
20
22
24
26
28
30

Я почему-то смог только замотать головой.

– Как? – снова удивилась Слониха. – Не на Соболевской?

Я заметил, как Лайма, вспыхнув, приоткрыла рот, но ничего не сказала. Тогда ответил сам:

– Ну вы что? Мы же с Лаймой лучшие друзья. Как так можно?

Слониха кивнула, очевидно поняв, что лезет в чужой огород.

– Литвинов! – сказала она, как всегда, голосом опытного командира. – А давай я тебя своим ребятам покажу?

И, не дождавшись моего согласия, повернулась к залу.

– Ребята! – она три раза хлопнула в ладоши. – Я хочу вас кое с кем познакомить. – Повернулась и кивнула мне, чтобы вошел. – Это знаменитый танцор, чемпион России и мира по бальным танцам, Даниил Литвинов!

Я посмотрел на Лайму, и ее глаза – распахнутые, потерянные, как у ребенка, отпустившего руку взрослого в толпе, – выжгли на моем сердце след, который никогда не зарастет.

Рядом со словами «чемпион России и мира» должна была стоять и ее фамилия. Она мечтала об этом с детства и, как оказалось, до сих пор не до конца справилась со своей болью.

– Идем? – спросил я.

Лайма тут же пришла в себя, машинально улыбнулась и закивала. Я хотел пропустить ее вперед, но она отказалась.

– Они ждут тебя.

Я не стал спорить, стремительно вошел в зал, и дети радостно зашумели. Я улыбнулся.

Слониха экспромтом задвинула речь о том, как нелегко мне пришлось, но упорные тренировки и следование правилам сделали свое дело и привели меня к вершине священной горы – танцевального Арарата.

Я усмехнулся про себя. Лайма тоже упорно тренировалась и следовала всем правилам куда больше, чем я – и что?

Когда Слониха угомонилась, завизжали дети. Все, конечно же, хотели сфотографироваться.

– Давай с нами? – спросил я, повернувшись к Лайме, о которой остальные словно забыли.

Но она только мотнула головой.

– Я лучше сфоткаю.