Медленный фокстрот

– Привет, – кивнула она Лайме, не заметив меня. – Что-то случилось?

Слониха терпеть не могла, когда ее отвлекали от тренировки.

– Можно и так сказать, – ответила Лайма и потянула меня за рукав.

Женщина так и расцвела. Последний раз я видел такое лицо, когда мы с Лаймой взяли золото на России.

– Литвинов! – выдохнула она.

Так было всегда: Лайму она звала по имени, меня – по фамилии. И обычно на тон строже.

– Он самый.

Я улыбнулся и полез обниматься. Она крепко – всегда говорил, что ее хватке больше подходит борьба, чем танцы – вцепилась мне в спину, еще раз выдохнула, всхлипнув, и сказала:

– Ну как ты, дорогой?

Пару дней назад по телефону мы пообщались совсем кратко, по делу. Я увидел на ее странице, что в городе готовится Новогодний бал, и, зная, что все равно приеду примерно в эти дни, написал под постом, что с радостью загляну на праздник. Она перезвонила через десять минут, уточнила, точно ли я приеду в город и зачем. Тогда и предложила кресло члена жюри и почетного гостя.

– Да отлично, – ответил я. – Жениться собрался.

Эта новость произвела на нее эффект надетой на голову кастрюли, по которой со всей дури долбанули половником. Ее веки распахнулись так, что едва не выпали глазные яблоки.

– Правда, что ль? – только и спросила она.

Я закивал.

Слониха перевела взгляд на Лайму.

Та закивала.

– Правда-правда.

– Так вас что, поздравить можно, что ли? – осторожно спросила Слониха.

До меня ее мысль дошла с опозданием в три секунды, зато Лайма успела крикнуть:

– Нет!