– Ты другим был занят.
– Да, другим, – вздохнул Сергей Мефодьевич.
Они устроились в тени. Архипова с блаженством сбросила свои босоножки – на ступнях был песок. Она отряхнула ладонью ноги и оглянулась – песок был везде. Не глинистая московская земля, а песок – мелкий и светлый. Еще здесь росли сосны, а под ними трава: не городская, культурная, а деревенская. Та, которую называют «травушка-муравушка». Всегда прохладная и шелковистая.
– Да, просто прекрасно, – проговорила Александра, откинулась назад и прикрыла глаза, – подремлю.
– Давай, – Колесников вдохнул летний воздух, – ты слышишь, какая здесь тишина? Словно мы с тобой на окраине.
– Когда-то здесь и была окраина, – пробормотала Архипова.
Колесников не ответил. Он сидел и смотрел на высокий кирпичный дом. В этом доме жила ОНА. На реке загудел прогулочный теплоход, просигналила машина, и Сергею Мефодьевичу показалось, что он вернулся в прошлое.
…Он ее заметил давно. Ей было лет сорок. Светлые волосы, крупные черты лица, иногда она носила очки. Походка у нее была легкая, фигура красивая – узкие бедра, большая грудь и длинные ноги. Чуть портила все небольшая сутулость. Но женщина была энергичной, подвижной, улыбчивой, и недостатки в глаза не бросались. Колесников обратил на нее внимание сразу, но предпочитал держаться в тени. В отличие от других обитателей стоянки, не заговаривал, не шутил, не давал автомобильных советов, не предлагал помощь. Машина у нее была приметная – широкая, распластанная «американка» синего цвета. Сергей не видел таких машин ни в Москве, ни тем более в своем Обнинске. «Странная она, – наблюдал Сергей Мефодьевич, – для замужней вольно себя ведет. Для одинокой – скромно. Не старается понравиться, не вешается на шею, не пытается устроить судьбу, так сказать».
В один из дней Колесников подошел к сторожу стоянки Коле.
После пары-тройки незначащих фраз Сергей небрежно обронил:
– Чем люди думают, когда покупают такие машины?! Это же на одни запчасти разорение. А еще ТО, страховка…
– А, эта? Это «Додж», на нем Софья ездит. Ну, могу сказать, справляется. Машина всегда чистая, если вдруг царапина, то сразу в сервис. Она, думаю, прилично зарабатывает.
– Откуда ты знаешь?
– Ну, я тут на этом месте психологом стал, – горделиво сказал Коля, – вся жизнь людей на твоих глазах проходит. А машина человека, считай, его дом. Его квартира. Одного взгляда достаточно, чтобы выводы сделать.
– Это как? – Колесникову были неинтересны умозаключения сторожа, но была надежда побольше узнать об этой Софье.
– Ну как… У баб в машинах одежда и туфли. Это если незамужняя, гуляющая и просто ветреная. У замужних с детьми – кошелка для яиц, детское кресло, початая упаковка подгузников. Вода. Ведро с совком, вдруг, если песочница на горизонте появится, а дите захочет поиграть. У деловых и негулящих – только запаска. Все. Максимум – пакет с едой для кошки. У деловых и негулящих обычно кошки. Собаки, понимаешь, они души требуют. А кошки так… вроде она есть, вроде нет. Ненакладно в смысле тепла.
– А зачем они там одежду и обувь возят? – спросил Колесников. – С остальным было все понятно.
– Ну как же… – рассмеялся Коля, – из дома уходит скромница, а уезжает – вся жопа в стразах.
– Эта вот, как ее, с именем… Софья?
– Не, ты чего! Софья другая. Но по секрету скажу, с мужиками у нее все нормально. Баба не промах. Поверь мне, у меня чуйка на таких.
ebooksa