Цена жизни

— Вряд ли, — вздохнул я.

— А ты?

— Как можно такое одобрять, княже? — криво усмехнулся я. — Люди будут сражаться и умирать, искренне считая, что они защищают родину, и так и не узнают, что они на самом деле были просто пешками в сделке, которыми пожертвовали ради достоверности.

— Верно, Кеннер, так оно и есть, — кивнул князь, пристально на меня глядя. — Мне это тоже не нравится, не такой уж я и циник. А знаешь, что — давай-ка подумай и подскажи мне, как здесь лучше поступить. Обещаю, что рассмотрю твоё предложение внимательно, и со всей серьёзностью.

Я задумался. С одной стороны, я никогда не замечал за князем склонности к пустословию, и если он сказал, что отнесётся к моим предложениям серьёзно, то так оно и будет. Но с другой стороны — с чего бы вдруг он так озаботился моим мнением? Однако князь ждал моего ответа, и я выкинул эти мысли из головы как несущественные — во всяком случае, на данный момент. Раз он ждёт от меня совета, то надо думать о том, что советовать.

— Мы можем попробовать помешать плану императора, — наконец, сказал я. — Убедить тех, кто сейчас собирается у границ, что если они нападут без официального приказа императора, то император сделает их преступниками.

— Можем попробовать, — согласился князь.

— Но нет никакой гарантии, что мне поверят, — задумчиво добавил я. — Слово язычника и представителя врага вряд ли будет значить много для тех, кто уже настроился воевать.

— Тоже так думаю, — кивнул он. — Они скорее решат, что это какая-то хитрость с нашей стороны. Например, чтобы внести разлад, а потом ударить самим, или ещё что-нибудь.

— И, вероятнее всего, император всё равно найдёт способ развязать войну. Вряд ли у нас выйдет так легко разрушить его планы, просто поговорив с тем или другим.

Князь молча ждал, вопросительно на меня глядя.

— А стало быть, воевать всё равно придётся, — вздохнул я. — И выбор у нас стоит так: либо просто воевать, либо воевать по договорённости, с наименьшими потерями и получив при этом выгоду. Но выглядит это всё равно мерзко.

— Даже не собираюсь с тобой спорить, Кеннер, — мягко сказал князь. — Всё так и есть. Вот так в политике почему-то и выходит — вроде делаешь всё правильно и во благо государства, а ощущение всё равно будто в выгребную яму окунулся.

— Вот потому-то я и хотел всегда держаться от политики подальше, — тоскливо сказал я.

— Как ты будешь от неё держаться подальше? — пожал плечами он. — Не в твоём положении. Вот был бы ты дворянчиком с нижнего конца реестра — тогда держаться подальше не понадобилось бы, никто тебя к политике и не подпустил бы. А ты в стороне от политики держаться не можешь. Ладно, хватит об этом. Вот тебе папка — ознакомься с документами, подумай как следует, каким образом Дитриха нагнуть, и вылетай в Вену.

— Сделаю, княже.

— Вот и иди делай.

Я не встал, и он с удивлением посмотрел на меня.

— У тебя ещё какое-то дело ко мне, что ли?

— Дела нет, княже, есть прошение, — твёрдо ответил я.