Дежурный после полуночи

– Родители Лёши отстали. Он знает, но лишний раз напоминать не стоит. Только сегодня плакать прекратил.

– В смысле, отстали?! – впервые за весь разговор Николай ощутил полноценную однозначную эмоцию – отчаяние.

– И не только они, – не останавливаясь, продолжил товарищ рассказывать то, что, по-видимому, не хотел говорить в числе первых новостей. – Дорога от блокпоста досюда была не из простых, Коля. Добрались не все. По крайней мере, не все вместе.

– Кто ещё?

– Валера. Лариса. И… И Люба.

– Люба?! – чуть ли не вскрикнул Николай, вскочив на ноги. Колени отозвались слабостью, но всё же удержали исхудавшее тело.

Петя изо всех сил замотал руками, жестами прося говорить тише:

– Во время погрузки на поезда началась лютая суматоха. Самая адская толкучка, что я видел в жизни, Коля. Когда открывались двери, даже солдаты не могли особо сдержать напор – толпа просто вваливалась внутрь, а буквально через минуту состав переполнялся и тут же отъезжал от станции. Когда подошла наша очередь, мы держались в сцепке за руки. Нам пришлось развязать общую верёвку, чтобы если кто-то не успел залезть – его не утянуло на рельсы, под колёса. Тебя Стёпа затащил первым, дальше пошли семьи, – Петя прервался и слегка нахмурился, хватаясь за бок, но быстро отвёл руку и продолжил: – Когда половина наших уже погрузилась и помогала остальным – через те же двери начали влезать ещё несколько групп. Родителей Лёши оттеснили, а его самого едва успела схватить Ната. Не знаю, помнишь ли ты, но Люба в последний день была совсем плоха, еле ноги волочила, а тут как подорвалась. За ними в толпу нырнула, видимо, ухватить хотела, но… Сама затерялась. А поезд должен был вот-вот отъезжать. Остатки наших сумели втиснуться в последние секунды, а то, что ещё и Валера с Ларисой пропали, мы заметили уже, только когда отъехали.

Петя закончил рассказ и, не зная, что добавить, оглядел казарму. Солнце опускалось к горизонту, и в помещении становилось всё темнее.

– Их кто-нибудь пытается найти? – вновь утратив какие-либо эмоции, тихо пробормотал Николай, не отрывая взгляда от покрытой неровностями и зазубринами стены.

– Конечно, их ищут! Думаешь, почему я за тобой тут слежу, а не Ната?! – восприняв упрёк на свой счёт, вскрикнул Петя. – Она уже два дня носится между станцией и регистрацией новеньких. Пытается Любу разыскать. Думает, что та в одном из следующих составов доехала. Круглые сутки там, даже поспать и поесть не приходит. Лиза вчера ей помогала и еду относила, сегодня, как остальные вернутся – я пойду.

– Это все новости?

– Ну, почти… Ещё Кирилл свалил, – небрежно бросил товарищ, будто одно только произнесённое имя вызывало презрение. – Стоило нам сюда добраться – взял свои вещи и попытался уйти. Стёпа его отпускать отказался, и они прям сцепились. Малой ему заехал будь здоров, неясно откуда силы вообще нашёл. Вечером сам увидишь. Ну Стёпа упал, а Кирилл ушёл. Никто больше его останавливать не стал, пусть катится, раз с нами так хреново. Через пару часов его у штаба местных добровольцев видели. Они тут вроде неофициальных отрядов порядка под крылом у военных. В группы сбиваются, ловят торговцев порошком и оружием. Иногда обносят тех, кто им просто не нравится. Скорее, даже на банды больше походят, чем на охрану. Мама анархия во всей красе, короче.

– Ожидаемо, – тихо проговорил Николай и только сейчас осознал, что до сих пор сжимает в руках подаренный рисунок. Оглядевшись в поисках рюкзака, мужчина на мгновение задержал взор на стоящих неподалёку от его спального места остатках свечей и восковых лужах.

– Это Айрат притащил – молился за тебя, – заметив замешательство товарища, пояснил Петя.

Николай промолчал и подтянул к себе лежащий неподалёку родной пыльный рюкзак. Открыв багаж, мужчина нахмурился и провёл пальцами по спрятанному внутри нетронутому пистолету:

– Они его не отобрали?

– Никто тебя не обыскивал. К тому моменту, как вы вернулись – народу стало столько, что чуть ворота не снесли. Да к тому же ты так походил на труп, что тебя даже вне очереди пропустили, – Петя холодно скользнул взглядом по выпирающему из отделения оружию. – Здесь, кстати, постоянно стреляют. Так что лучше спрячь его, куда подальше. Если на виду таскать будешь – могут счесть за угрозу и вальнуть на месте.

Николай кивнул, нащупал в рюкзаке знакомый корешок тетради и, потянув, достал потрёпанный дневник. Быстро пробежавшись по последним, написанным почти две недели назад строкам и засохшим мазкам собственной крови, мужчина вложил рисунок между страниц и убрал записи обратно, торопливо застёгивая молнию.

– Куда ты собрался-то? – нахмурился Петя, глядя, как Николай просовывает конечности в растянутые лямки.