Мир! Дружба! Жвачка! Последнее лето детства

22
18
20
22
24
26
28
30

Он протянула конверт. Федор никак не мог осмелиться взять его.

– Страшно, – прошептал он. В итоге писатель взял конверт и с волнением вскрыл.

Внутри оказалось письмо и зеленая купюра с портретом Франклина.

– Сто долларов? Настоящие. Именно сегодня.

– Да. – Татьяна замялась.

– Как-то странно, такое совпадение.

– Как у Бродского. – Слова давались ей все легче. – «…в минуту отчаянья и начинает дуть попутный ветер»[13].

Федор попытался прочитать письмо. Естественно, оно было на английском.

Когда Федор был студентом, язык им преподавали настолько плохо, что ни один сокурсник никогда не захотел бы на нем говорить.

– Вы читаете по-английски? Можете, да?

Татьяна взяла письмо.

– «Дорогой мистер Рябинин».

– Мистер… – многозначительно протянул Федор.

– «Нам очень понравился ваш текст. Это талантливо, живо, легко…» В общем, они ждут окончательную рукопись и высылают вам деньги в качестве аванса.

– Прямо так и написано? – Фëдор верил Татьяне, но не своим ушам. – Таня, вы понимаете, что это значит? Нет, конечно!.. – Он махнул рукой и радостно выбежал из аудитории.

Федор ворвался в туалет и распахнул все кабинки. Так эффектно, как он рассчитывал, не получилось.

Юрий Полиэктович стоял с сигаретой в руке у стены напротив.

– Я писатель. Понял?! – гордо выпалил Федор, выхватил сигарету из его руки и кинул в унитаз. – Я писатель и честный человек! А ты – козел, Юрий Полиэктович! – И он швырнул список с фамилиями в лицо декана.

От подобной наглости у декана вытянулось лицо.

– Ты охренел, что ли?!