Он протянула конверт. Федор никак не мог осмелиться взять его.
– Страшно, – прошептал он. В итоге писатель взял конверт и с волнением вскрыл.
Внутри оказалось письмо и зеленая купюра с портретом Франклина.
– Сто долларов? Настоящие. Именно сегодня.
– Да. – Татьяна замялась.
– Как-то странно, такое совпадение.
– Как у Бродского. – Слова давались ей все легче. – «…в минуту отчаянья и начинает дуть попутный ветер»[13].
Федор попытался прочитать письмо. Естественно, оно было на английском.
Когда Федор был студентом, язык им преподавали настолько плохо, что ни один сокурсник никогда не захотел бы на нем говорить.
– Вы читаете по-английски? Можете, да?
Татьяна взяла письмо.
– «Дорогой мистер Рябинин».
– Мистер… – многозначительно протянул Федор.
– «Нам очень понравился ваш текст. Это талантливо, живо, легко…» В общем, они ждут окончательную рукопись и высылают вам деньги в качестве аванса.
– Прямо так и написано? – Фëдор верил Татьяне, но не своим ушам. – Таня, вы понимаете, что это значит? Нет, конечно!.. – Он махнул рукой и радостно выбежал из аудитории.
Федор ворвался в туалет и распахнул все кабинки. Так эффектно, как он рассчитывал, не получилось.
Юрий Полиэктович стоял с сигаретой в руке у стены напротив.
– Я писатель. Понял?! – гордо выпалил Федор, выхватил сигарету из его руки и кинул в унитаз. – Я писатель и честный человек! А ты – козел, Юрий Полиэктович! – И он швырнул список с фамилиями в лицо декана.
От подобной наглости у декана вытянулось лицо.
– Ты охренел, что ли?!