Эти слова выбили Тамерлана из колеи. На миг он замолчал, но потом снова выпрямился, тяжело вздохнул и развёл руками.
— Ты реально думаешь, что я хочу сделать из тебя игрушку? Да пошёл ты, Тамир. Я просто хотел помочь. Чёрт, да ты мой брат, мать твою. Мне что, нельзя заботиться о своей семье?
— Тебе? — Тамир хмыкнул, сдавленно, с горечью. — Забота? Ха. Ты не заботишься, Тамерлан. Ты управляешь. Ты хочешь, чтобы все были под тобой. Чтобы все танцевали под твою дудку. И я не собираюсь становиться частью твоей схемы.
— Ты просто жалкий, — выплюнул Тамерлан, и в его голосе зазвучала ярость. — Сидишь тут, утопаешь в своих проблемах, вместо того чтобы взять свою долю власти, которую я тебе предлагаю. Ты думаешь, ты благородный, да? Гребаный герой. Ты просто боишься.
— Да пошёл ты, Тамерлан! — Тамир шагнул к нему, их лица оказались слишком близко друг к другу. — Ты нихера обо мне не знаешь! Думаешь, я боюсь? Я просто не хочу этой вашей золотой грязи. Не хочу сидеть с тобой за одним столом и чувствовать, как ты смотришь на меня сверху вниз. Мне это не нужно. Твоя помощь мне не нужна.
— Твоя жизнь — дерьмо, Тамир, — прорычал Тамерлан. — И ты это знаешь.
Тамир молчал, глядя на него взглядом, в котором горело столько ненависти, что на миг Тамерлан даже почувствовал укол сожаления. Но он знал, что отступать нельзя. Это был его брат. Его чёртов сломанный брат, которого нужно было вытаскивать за шкирку, даже если он орал и сопротивлялся.
И всё же что-то было не так. Тамерлан это чувствовал. Он видел, как Тамир избегал смотреть ему прямо в глаза. Видел, как он нервно дёргал пальцами, как будто пытался сдержать себя. И ещё одна вещь, которая не давала покоя: Диана. Эта девочка.
Она была где-то в другом конце дома, но когда Тамерлан мельком увидел её до разговора, он заметил в её взгляде что-то странное. Что-то слишком личное, слишком… болезненное, когда она смотрела на Тамира. И Тамир, мать его, смотрел на неё так же. Слишком пристально. Слишком… голодно.
— Тамир, — вдруг сказал Тамерлан, смягчая тон, — что происходит? Ты ведь не просто так так отталкиваешь всех. Что с тобой?
— Не твоё дело, — быстро отрезал Тамир, отворачиваясь к окну.
И тут Тамерлан понял, что дело гораздо глубже, чем он думал. Это была не только их старая ссора, не только чёртова "независимость" Тамира. Что-то ещё. Что-то, что он не мог понять. Но он догадывался, что это связано с Дианой.
Тамерлан сжал челюсти так, что мышцы на скулах заиграли. Он смотрел на брата, который уставился в окно, будто в этом грёбаном стекле мог найти ответы на все вопросы жизни. Всё его ебучее одиночество, весь этот героизм, за который он цеплялся, как утопающий за соломинку. И всё это, сука, не просто так. Тамерлан знал. Он чувствовал нутром, что тут кроется что-то ещё. Что-то, о чём Тамир молчит, как мёртвый.
И он был готов докопаться до сути.
— Это из-за неё? — произнёс он резко, даже не думая о том, как прозвучат эти слова.
Тамир чуть вздрогнул, но быстро взял себя в руки. Всё ещё стоял спиной, но плечи его напряглись, как струны, готовые лопнуть. Молчал. Но его молчание было слишком красноречивым.
— Так я и думал, — прорычал Тамерлан, шагнув ближе. — Диана. Чёрт возьми, Тамир, что между вами происходит?
— Ничего, — бросил Тамир коротко, холодно. Голос сухой, отрезанный, будто он хотел поставить точку и закончить разговор на этом.
Но Тамерлан уже не мог остановиться. Его злость, его ебучая жажда понять наконец этого младшего брата, разъедали его изнутри.
— Ничего? — Тамерлан усмехнулся, но в его усмешке не было ни капли веселья. — Ты серьёзно думаешь, что я куплюсь на это? Ты видишь её, и у тебя глаза горят, как у бешеного. Она смотрит на тебя так, что это можно почувствовать за три грёбаных километра. Так что не пизди мне тут, Тамир.