— Я не хочу, чтобы вы…
— Хватит, — перебил он. — Это уже не обсуждается. Мы уничтожим его. Вместе.
Тархан поднял голову, его лицо было перекошено от злости и боли.
— Мы сделаем это так, чтобы он пожалел о каждом, блядь, вздохе.
Я смотрел на них, чувствуя странное облегчение. Может, впервые в жизни я понял, что не один.
Глава 24
Я вошёл в дом и хлопнул дверью так, что в коридоре глухо задребезжала стеклянная витрина. Всё тело трясло. Руки дрожали так, что я едва смог снять куртку, бросив её на пол. Сапоги остались там же — сил даже на то, чтобы убрать их, не было. Голова раскалывалась, сердце било куда-то в горло.
Шаг. Другой. Глухой стук подошв по паркету. Тишина давила, как бетонная плита. Всё внутри меня было, как натянутый трос, который вот-вот порвётся. В груди бушевала такая злость, что казалось, меня разорвёт к чертям. Я прошёл в комнату, открыл шкаф, вытащил бутылку виски.
Алкоголь. Вечно этот чёртов алкоголь.
Я залпом опустошил первый стакан, едва чувствуя, как огонь проходит по горлу. Но ничего. Никакого облегчения. Только ещё большее напряжение.
Второй стакан. Рука дрогнула, и часть янтарной жидкости плеснулась на ладонь. Плевать. Я вытер её об джинсы, поставил стакан и начал ходить по комнате. Туда-сюда. Туда-сюда. Словно зверь, загнанный в клетку.
В голове крутились слова Тамерлана. Его взгляд. Эта ледяная решимость. Его спокойствие. Я видел, что его шокировало то, что я сказал, но он даже не моргнул. И от этого было ещё хуже. Как будто я вывернул себя наизнанку, но этого было недостаточно.
Я схватил стакан и запустил его в стену. Глухой звук удара, звон разбитого стекла. Шум чуть разрядил воздух, но не помог. В комнате запахло виски.
— Тамир? — раздался тихий голос.
Я замер, повернув голову. Диана стояла в дверях. В её глазах тревога. Она смотрела на меня так, будто пыталась что-то понять, что-то прочитать в моём лице. После того поцелуя я ее избегал. Потому что я не знал, что со всем этим делать. Не знал как не сломать ее и не сломаться самому.
— Что случилось? — спросила она, сделав шаг ближе.
Я вздохнул, отвернулся. В груди поднялась новая волна ярости.
— Оставь меня в покое, Диана, — резко бросил я, не глядя на неё.
Она не ушла.