Монгол. Черный снег

Челюсти сжимаются так, что начинает ныть челюсть. Я ненавижу его. Ненавижу это прошлое. Ненавижу себя за то, что я не убил его тогда. Не прикончил. Не сделал так, чтобы он сдох, и чтобы всё это дерьмо осталось позади.

Но нет. Я здесь. На пороге ещё одного ебаного откровения.

Тамерлан. Твой старший брат. Твой хренов идеал. Человек, который всегда был сильным, спокойным, умным. Тот, кто всё держал под контролем. Ну-ну, Тамир, иди, расскажи ему, что ты был куклой. Что тебя трогали, ломали, насиловали, пока он строил свою золотую империю и жил своей грёбаной идеальной жизнью. А Батор? Он стоял рядом. Смотрел. И ничего не делал.

Я ударяю кулаком по рулю. Раз, второй. Сигарета падает на пол. Чёрт. Чёрт!

— Мать твою! — вырывается из меня, и я закрываю лицо руками.

Это надо сделать. Надо. Потому что если я этого не сделаю, всё пойдёт по пизде. Батор уже близко. Он сожрёт нас всех, если я не начну говорить.

Я вытягиваю себя из машины, как мешок с дерьмом. Дверь хлопает так громко, что в тишине это звучит, как выстрел. Воздух холодный, обжигающий. Но я не чувствую ничего. Ноги несут меня вперёд, а внутри всё горит.

Дверь открывает охранник, и его взгляд сразу цепляется за меня. Он, конечно, знает, кто я, но в его глазах мелькает что-то. Может, я выгляжу как человек, который только что вышел из ада? Отлично. Так и есть.

— Где он? — коротко спрашиваю я.

— В кабинете, — отвечает он, чуть отступая.

Я прохожу мимо, не обращая на него внимания. Шаги гулко звучат в огромном холле, а я всё думаю: "Какого хуя ты здесь? Почему ты просто не уехал?" Но я знаю ответ.

Тамерлан сидит за своим чёртовым огромным столом, как король. Его всегда идеальная осанка, руки сцеплены, взгляд острый, будто он уже знает, что я сейчас скажу.

— Ты пришёл, — говорит он спокойно, как будто я не пришёл сюда, чтобы скинуть на него целую гору говна.

— Да, пришёл, — бросаю я. Сажусь в кресло напротив, вытаскиваю ещё одну сигарету. Он поджимает губы, но ничего не говорит.

— Давай, — говорит он наконец. — Говори, что случилось.

Я затягиваюсь, пытаясь собраться, но слова будто застревают в горле. Я начинаю говорить обрывками: про шантаж, про Батора, про его угрозы. Тамерлан слушает внимательно, но я вижу, что он что-то понял. Он всегда видит дальше. Всегда чувствует, где я не договариваю.

— Ты что-то скрываешь, — говорит он, не сводя с меня взгляда. — Говори как есть.

— Я сказал всё, что нужно знать, — бросаю я, чувствуя, как пот начинает катиться по спине.

— Нет, не всё, — он качает головой, и в его голосе появляется та стальная нотка, которую я ненавижу. — Ты думаешь, я не вижу? Ты весь дрожишь. Ты думаешь, я не понимаю, что ты держишь в себе то, о чём не хочешь говорить?

— Отъебись, — резко отвечаю я, но он даже не моргает.