— Батор хочет, чтобы я убил тебя. — Я выплюнул эти слова, как яд, и тут же почувствовал, как в комнате стало ещё холоднее. — Он сказал, что если я этого не сделаю, он уничтожит всё: меня, тебя, Тархана. И… — я замолчал, не в силах закончить.
— И? — голос Тамерлана был ровным, без единой эмоции.
— И Диану, — добавил я, сквозь зубы, с ненавистью к самому себе.
Его глаза сузились, и я заметил, как мышцы на его челюсти задвигались.
— Он угрожает ей?
— Ещё нет, — ответил я. — Но он знает, что она моя слабость. Он будет бить туда.
— Слабость? — Тамерлан приподнял бровь, как будто эти слова его удивили. — Я думал, ты из тех, кто не позволяет себе слабостей, Тамир.
— Заткнись, — огрызнулся я. — Ты не знаешь, что такое слабость, пока тебе не приходится смотреть на человека, который может умереть из-за тебя.
На мгновение в комнате снова воцарилась тишина. Тамерлан посмотрел на меня с таким выражением, будто оценивал каждую клетку моего тела. Потом он резко развернулся к двери.
— Зови Тархана.
— Ты серьёзно? — Я поднялся с кресла. — Он не должен этого знать.
— Он должен, — отрезал Тамерлан, уже шагая в коридор. — Если ты думаешь, что сможешь справиться с этим один, ты идиот, Тамир.
— Я не хочу втягивать его!
Он резко остановился, повернувшись ко мне. Его глаза были ледяными.
— Ты уже вовлёк нас всех, брат. Если Батор охотится на меня, если он использует тебя как рычаг, это касается не только тебя. Это касается семьи. Понял?
Я хотел возразить, сказать, что справлюсь, что не хочу тащить Тархана в это дерьмо. Но он прав. Гребаный Тамерлан всегда прав.
Он сделал знак охраннику, и через минуту появился Тархан. Он вошёл в кабинет с той энергией, которая всегда была ему присуща. Всегда на грани взрыва.
— Что за срочность? — бросил он, садясь на диван. — Я ужинал, между прочим.
— Заткнись и слушай, — отрезал Тамерлан.
— Ого, — протянул Тархан, скрещивая руки на груди. — Кто-то явно не в настроении.