— Ну? — поторопил Константин.
Фёдор отозвался:
— Силён пацан. Жаль будет ломать, если опоясать миром не удастся. А я думаю, что не удастся. Слишком долго был один — стал неадекватен. По мне, так спокойнее его добить сейчас. Может, кто из молокососов и захочет попробовать его сломать, а я пожил, Великий, я знаю, что такого не приручишь. Убрать его надо от греха подальше…
Увидев отсутствующий кивок своего Тура, Фёдор, не поднимая глаз, ушёл к вертолёту.
— Нет, Константин, — я потянулся к Великому. — Он сможет… Он одумается!
Великий, не обращая на меня внимания, задумчиво разглядывал горизонт.
Просо застонал. Не церемонясь и не тратясь на обезболивание, из него вытаскивали пулю. Очнувшись от боли, Женька дёргался, пытаясь встать, но двое бойцов крепко прижимали его к земле, и потому лишь вскидывалась голова. Когда из раны снова широким потоком хлынула кровь, смотреть я не стал — отвернулся. Может, в какое другое время и не испытал неприятия, а сейчас не смог. Вовремя — почти сразу Жанька захрипел, не выдержав боли от движения выдавливаемой пули. Посмотрел я только, когда пацан затих, и звякнула раскалываемая ампула. Ему вкатили лошадиную дозу восстанавливающего «коктейля»…
Тиса посадили, привалив к одному из тархов, и взялись перевязывать. Судя по отсутствующему выражению лица, отчаяние боролось в его сердце с равнодушием.
Константин подозвал к себе крепкого бойца из круга. По тому, как легко сдвинулись, прикрывая его место в ряду, тархи, стоящие рядом, сразу стало ясно — тур.
— Опояшешь? — кивнул Константин на Просо.
Ну, всё, Женька. Нашёлся для тебя сильный ведущий. Пусть Небо для вас будет чистым.
Но боец не торопился, он несколько мгновений стоял, молчаливо разглядывая тиса. Его пустой взгляд и собранные в жёсткую ломаную линию губы.
— Нет, Пресветлый, — тур с сожалением покачал головой. — Благодарю за честь, но — нет.
— Что так? Неужели для тебя недостаточно хорош? — недовольно фыркнул Константин.
Тур угрюмо отозвался:
— Он ослабел, Великий. Для меня нет чести опоясывать таким. Нет верности и блага в таком служении.
Вот, ведь, как. Под сердцем приятно заныло — остались и после гибели Храмов тархи, которым честь тура важнее даже такой ценной диковинки, как свободный тис!
Константин раздражённо махнул рукой и распорядился:
— Пусть так! Найди того, кто менее щепетилен!
Тур, проглотив нелестные слова, обернулся к своим. И тут же нашёл взглядом нужного ему человека. Боец, которого он вызывал кивком, почтительно поклонился, благодаря за честь, и рванул к Жаньке.
ebooksa