— Посмотрим, — уклончиво отозвался он и хотел уйти.
Жёсткая рука уцепила локоть, задержала. Яромир смотрел снизу вверх:
— Продай его мне.
— Что-о-о?
Михаил выдохнул через тесно сжатые зубы и напряжённо выдернул из захвата руку. Неспешно, демонстративно, так, чтобы и сомнений не осталось в испытываемых чувствах. И в том, что продолжение разговора нежелательно.
— Своих не продаю.
Одинат поднялся и загородил проход. Медленно покачал головой:
— Ты так ничего и не понял, Михаил…
— Одно я понял, — набычился таёжник, собирая кулаки, — что у вас у всех с головами что-то не того! И свобода и достоинство человека для вас ничего не значит! И жизни друзей! И честь! И своих оставлять в котле, и продавать-покупать людей, и откупаться от нападения, и…
— Покупать помощь, — закончил, как добил, Яромир.
Михаил замолчал. Только пальцы сжались, да скулы побелели. Уел тэра…
— Сядь. Договорим, — негромко приказал ведущий «щитов» и, отступив, первым вернулся на камень.
Медведев несколько помедлил, прежде чем опуститься рядом. Помедлив, Яромир продолжил:
— Ты мало знаешь нас, поэтому просто прими как данность, что именно такие законы и правила помогли нам сохранять себя тысячелетия, и они же помогают защищать человечество до сих пор… Поэтому ничего менять тебе не надо.
— А я прям разбежался! — хмуро огрызнулся Михаил.
Яромир, не отвечая, перевёл взгляд на сидящего неподалёку Всеволода и глаза его стали пустыми. Маугли сидел среди других тэра между рядов рюкзаков, закрывающих от ветра, и грел руки у лохматой «альфы центавра». И тэра не гнали от огня, напротив, прикрывали от ветра своими спинами. И на лице мальчишки плясали зеленоватые отблески.
— Их отрывают от матерей в первый же год жизни, — тихо заговорил Ведйщий. — И до совершеннолетия они не видят ничего, кроме монастыря и наставников. Так жёстко, как ведомых, не обучают больше никого. Сплетением магии и тренировок из них делают особых людей. Ведомый — человек-пластилин. Без своей судьбы, без своих желаний и амбиций. Идеальный помощник. Смотрящий на ведущего с восхищением и смирением. Вечно жаждет общения с ним, духовного родства, для того, чтобы подняться над собственной никчёмностью. И он просто не может один.
— Научится, — буркнул Михаил.
— Нет. Не научится.
— Магия?
ebooksa