— Хорошо. Только до сих пор не понимаю, зачем мы совершили эту глупость?
— Глупость?
— Убили Горгонию, — пояснил Михаил. — Зачем? Чем мешала эта старая ящерица? Она — не воин! И не маг! Ты и без этой крови могла заставить Сирина и его войско слушаться.
— Могла, — задумчиво покачалась Королева.
Михаил почувствовал закипающую злость.
— Так зачем?! Я видел её — скулящую, плачущую, жалкую. Эта тварь совершенно не приспособлена нападать. Все её атаки — способ выжить. Травоядный диплодок умел убивать лучше! Она не была бы помехой! А ты потребовала её смерти. Зачем? Проверяла нас? Повязывала кровью? Убеждалась, что не отступим? Зачем?
Стратим ещё больше выпрямилась и поправила накидку на плечах. Вскинула лицо. Волосы зашевелились тугими толстыми волнами, сбросили налипший снег.
— Можешь не отвечать, — махнул рукой Михаил, — дело твоё! — и снова поднялся уходить.
— Я отвечу, — голос Королевы проник в сознание и задержал движение.
Михаил вернулся.
— Ты прав, Горгония не воин. Она не остановила бы меня силой. Но ей не нужна сила.
— Гипноз?
— Нет, — Стратим зябко передёрнула плечами. — Любовь. Нежность. Доверие.
— Не понимаю. Вы что спите вместе?
Королева посмотрела внимательно, словно подозревая его в нечестности.
— Горгония — жрица для гнезда, — наконец медленно сказала она. — Но Горгония и первая воспитательница для Королевы.
— Воспитательница?
— Да, — Стратим опустила взгляд. — Она здесь, чтобы воспитывать нас в милосердии и чуткости. Чтобы Королевы сдерживали своих детей, и чтобы всех сдерживала вера.
— Мать моя женщина, — потрясённо процедил Михаил, — убили няньку! Детский сад…
— Это наш первый учитель, — чёрные глаза зло сверкнули углями, волосы туго взвились. — У нас нет матерей, как у вас, — когда рождается новый выводок королев, старую матку убивают. Это закон! Чтобы воспитать юных в понимании себя и мира, нужна кормилица. Она сдерживает нас от взаимного уничтожения, а гнездо спасает от вымирания.