Вздрогнув, Медведев всем корпусом обернулся на голос.
Полынцев сидел на своём месте и зло щурился на свет.
— Ты их больше слушай! И не такую агитацию проведут! Ты лучше спроси о том, как религиозные формации создавали, чтобы держать людей в подчинении в духовных резервациях! И припомни сколько войн на пустом месте возникало! Бог и устройство мира — условности, ради которых люди дохли! Условности, создаваемые тэра! Спроси, как подавляли генетическое развитие! И представления о голубой крови, вырождающее лучшие рода от кровосмешения, и сжигание инквизицией высокопродуктивных баб с экстра-способностями, и революции на пустом месте, и культ убийства детей врага! Ты об этом порасспрашивай! Да о том, как сейчас дёргают за ниточки! Как разлагают мир, готовя его к новой волне идеологических чисток. Где идеалы доброго, сильного, смелого и великодушного героя? То, на чём ещё наши отцы воспитывались и мы? Посмотри в телеящик и увидишь, чем теперь пичкают наших детей! Все иллюзии нашего мира — их рук дело! Это их форма правления. Скрыто, тонко и подло уничтожая нас изнутри!
— Стёп, старо, как мир — вселенский заговор с целью уничтожить человечество, — хмуро резюмировал Медведев. — Но всё, что ты назвал — разве их работа? Мы сами, те ещё дураки, сами себя травим и на ноль множим. Как верно говорят — миром правит не тайная ложа, а явная лажа. А тэра нас уничтожать — что у них дел без этого мало, что ли?
Посмотрел на Юрия. Тот не реагировал. То ли уснул, то ли решил, что молчание — хороший козырь для бесперспективного спора интересов и мнений.
— Не уничтожить, Михаил, а держать в узде! И цели у них более высокие, чем просто делать из нас скот! — отозвался Полынцев.
— Власть? — спросил Медведев, не сводя взгляда с застывшего лица Юрия.
— О нет! Что ты! Они совсем не претендуют на мировое господство! — Полынцев усмехнулся. — О чём думает нянька, пока растёт малыш? О том, что он вырастет, и она станет не нужна. И добрая нянечка, совсем не по злобе, поддерживает малыша под ручки и не позволяет ему научиться ходить через собственные синяки и шишки! Нужность — вот единственная их цель. Мавр совсем не хочет уходить!
Юра-сан открыл глаза и без выражения посмотрел в потолок шатра:
— Нужность — не самоцель. Это лишь первая ступень понимания любви. Как мать нужна младенцу. Как грешнику духовник. Как оратору толпа. Нужность — корень взаимности. Начало притяжения душ и их слияние. Нужность и независимость.
— Это не отменяет вашего желания оставаться нужными всегда! И торможение развития homo sapiens ради этого!
— Не отменяет желания — да. Но на регулирование идеологических потоков нас толкает не желание нужности, а наша ответственность. Если мы не будем решать конфликты мировоззрений, то человечество пожрёт себя. В вас слишком большой заряд саморазрушения вложен. Он естественен для всех сильных сущностей мира. Как предохранительный клапан, чтобы не спятили. Но вы ещё не доросли до умения его применять.
— А вы доросли, значит!?
— А мы были до вас за тысячелетия! И немало учились, чтобы быть проводниками! Это наше место и долг по праву! — Зубров повысил голос. Хриплый, больной, он зазвучал угрожающе. В палатке стали пробуждаться люди.
— Ах, старшие братья! — усмехнулся Степан и бросил, словно грязью облил: — Каины!
Зубров рывком поднялся. Михаил едва успел схватить его, останавливая порыв. Юрий скрипнул зубами, заглядывая за плечи друга и бросая Полынцеву:
— Что ты знаешь, слепыш! Что ты понимаешь! Нахватался-нажрался по верхам отходов, и вообразил, что познал истину! Да тебя самого слепого свои же старшие вокруг пальца обводят!
— Какого хрена!? — Катько приподнялся на локте, щурясь на свет лимонного «солнышка», — Кому по репе настучать?! Дайте поспать, блин!
— Так! — Медведев рубанул ладонью по воздуху, разделяя спорящих. — Брейк! Договорите в другой жизни!
Усмехнувшись, «Раверсник» без возражения лёг и повернулся на другой бок. А Юра-сан упал на спину и снова закрыл глаза. Только лихорадочный румянец выдавал внутреннее напряжение.
ebooksa