— Ну, — поторопил Медведев, зная, что просто так Зубров разговоры не затягивает. — Хорошо тянуть волынку!
— Миш, — Юрий внимательно посмотрел на товарища. — Что вчера с тобой было, помнишь?
— С трудом, — задумался он. — После того, как наклонился ближе к пленному, потерял ощущения тела и словил глюк. Огромный лес с деревьями высотой эдак с двадцатиэтажку. Ветви с мою руку толщиной. Листья, правда, почти как нормальные. Ну, может, чуть побольше. Дубы в основном. Я бегу по этому лесу и чувствую, что он как-то ментально моё сознание ощупывает, что-то вызнать пытается. Ну, и требует, чтобы я назвал себя. Имя, в общем, моё выпытывает… Очнулся на том, что ты меня по лицу охаживаешь. И?..
Зубров смотрел на него с тоской профессионала, понимающего что-почём.
Медведев понизил голос:
— Юр, что со мной было? И вообще, что случилось, пока я был в отрубе?
Заместитель невесело усмехнулся и, отвернувшись, начал рассказывать:
— Однако, Миш, ты не просто вырубился. Ты тут такого шороху навёл, что всем тошно стало. В общем, так, — он сплюнул, — Когда «тварь» повлиял на тебя, ты схватился за голову и свалился на землю. Начался припадок…
— Чего? — Медведев опешил.
— Забило тебя, — по-простому пояснил Зубров. — Пока я из твоей судорожной ручки нож выкручивал, пока прижимал, тут и дежурный проснулся. Я голову поднимаю — под дулом. Стоит дурак, зовёт своих. Перепугался чёрт, — мы тут перед ним трое валяемся в крови — ты меня зацепил-таки лезвием. Ну, со стороны Полынцев со своими подтягивается. Бегут во всеоружии. Думаю, всё — звездец. Сейчас всех накроет. Он же не поверит, что ты… — Он усмехнулся краем рта и со значением посмотрел на капитана, перейдя на тон официальных объяснительных: — …подошёл к пленному, дабы проверить его жизненные функции, поскольку дежурный заснул, а пленный признаков жизни не подавал. А нож в руках, потому что был предупреждён о невероятных возможностях «твари» и опасался за свою жизнь. И тут он оказал на тебя психологическое воздействие и ты потерял сознание… Усёк?
Медведев поперхнулся, быстро взглянул на внимательно ожидающего товарища. Кивнул. Зубров продолжил в своей обычной манере:
— Тут тебя отпустило. Ты и заорал. Так уж получилось, что Полынцев именно в это время оказался над тобой. Ну, а тут, — Он развёл руками. — Сам понимаешь…
— Да… — Выдохнул Медведев.
Представить себе, как мужики подорвались на защиту вопящего окровавленного командира… В общем, он мог. И оттого захотелось, раскачиваясь ванькой-встанькой, долго нудно монотонно материться. На весь свет. За глупость человеческую, помноженную на закон её величества Подлости. Если неприятность может случиться — она обязательно случится. Если ты её всеми силами избегаешь, то она случится в двойном размере.
— Дежурный пальнуть ухитрился с перепугу. Благо, не прицельно. Но Родимцу этого хватило, чтобы скомандовать атаку. Я-то уже положен был кем-то из «раверсников». — Зубров усмехнулся. — По его мнению…
— Ясен-пень, — хмуро отозвался Медведев. Каков в рукопашной Юра-сан, он знал не понаслышке. И то, что в сложившейся ситуации друг готов был «лечь» ради сохранения мира между командами, тоже вполне понимал.
— Ну, дальше — больше. С песнями и плясками «Р-Аверс» отбросили. Полынцев своих увёл. Благо, до совсем уж непоправимого не дошло. Так что — никто не стрелял, обошлось дипломатией.
— Слышал я частично вашу дипло-мать-её. Сначала ударь, а потом подавай голос…
Дежурный Батон и вернувшийся Ворон разложили по мискам мясо с грибами — остатки вчерашнего питания и стали раздавать. В первую очередь — старшим. Медведев кивнул, приняв чашку и, взяв ложку, задумчиво помешал варево. Помолчал, раздумывая, потом поинтересовался:
— Как там Полынцев?