Она пыталась отодвинуться, но тщетно. Пыталась запретить крови течь из вскрытого горла, но не могла совладать со своим телом. Её пьянило и мутило от происходящего. И сознание гасло, словно проваливаясь в сахарную вату.
До тех пор пока Даниил не рыкнул, стискивая челюсти, и шало не сжал её под собой. В этот миг кровь её наполнилась яростной волной боли и жизни. Она зашипела, заметалась под бетом, пытаясь сорвать его руки. И неожиданно он сдался и отпустил её, отодвигаясь и расслабленно встряхивая головой.
Она отползла от него к стене. Опёрлась на дрожащие руки. Рана на горле прекратила кровоточить, начиная спешно затягиваться, но кровь была везде — на голой груди, животе и бёдрах — размазанная мазками иероглифов. И она была на Данииле, молча сидящем напротив и смотрящем на неё угрюмо.
— Пусто, — хрипло сказал он. — Господи, как пусто! И бессмысленно…
И, обхватив голову руками, склонился, сжался в клубок.
— Да…ня, — Алиса провела языком по дрожащим губам и почувствовала вкус своей крови.
Подняла глаза — в нескольких шагах за спиной бета стоял отец Владимир. Его лицо выделялось белым пятном в общем сумраке, в расширившихся глазах качалось отражение креста, а во вздрагивающей руке дрожал пистолет. Алиса перевела взгляд на ствол, удивлённо и рассеянно смотря за тем, как напротив неё ходит вверх-вниз стальной кружок.
— Отродье, — с мукой прошептал отец Владимир.
Алиса дёрнулась в сторону, уходя из-под выстрела, рухнула, закрываясь руками. Склонённый Данила только вздрогнул, не двигаясь с места.
Но священник выстрелить не успел.
Тёмная фигура навалилась сбоку, снося старика с ног.
Выстрел. Пуля промчалась в сторону иконостаса и ударилась в стойку.
Командор, оказавшись сверху, схватил запястье священника, отвращая пистолет от замерших йахов и себя. Старый инквизитор не сдавался — пули врезались в купол, со звоном раскачивали лампады и стригли сусальное золото с окладов.
Алиса доползла до Даниила, обхватила его плечи, затормошила:
— Даня! Даня!
А два инквизитора, катаясь по холодному каменному полу храма, дрались за пистолет. Командор, не знамо как освободивший руки, ещё не мог хорошо двигаться после долгого сидения в неудобной позе, но и старому священнику, уставшему после трудного дня, не хватало силы, чтобы избавится от цепких захватов. От сражающихся тянуло тяжёлым духом непримиримости.
— Даня!
Даниил с трудом распрямился и сфокусировал взгляд.
— Аля?
Внезапно выстрел ударил глухо. Они обернулись одновременно.