— Остановитесь, — голос епископа равнодушной будничностью разорвал мгновение. Золотая панагия приблизилась из темноты с другой стороны от замершего на месте страшного рубинового креста.
— Владыко святый! — наперерез шагнул кто-то из храмовников, заслоняя.
Епископ поморщился и отстранил его. Болезненно склоняясь, воин отшагивал назад, не прикасаясь к морщинистой руке, казавшейся кукольно-восковой в неровном свете.
Владыка подошёл к съежившейся девушке и нагнулся. Золотая панагия заколыхалась перед растерянным лицом.
— Йахас… — остро вгляделся владыка, — Ты боишься.
— Даа… — прошептала Алиса, смотря в потерявшие цвет, ставшие почти прозрачными глаза.
Он кивнул в ответ:
— Страх живёт ещё в тебе. Страх человеческий. Значит, ещё живёт и человек.
Алиса почувствовала, как сдвинулся воздух — храмовники неуловимо сместились назад.
— Так пусть человек в тебе вспомнит… Вспомнит, ради чего он приносил клятву верности, — едва слышно сказал епископ.
Он ещё мгновение всматривался в расширившиеся глаза нежити, пульсирующие в такт сердцу — то стремящиеся вытянутся в кошачью щёлку, то снова округляющиеся. А потом выпрямился и ушёл, оставляя замершую девушку лежать возле склепа в круге храмовников. А меч светился белыми вспышками граней на тусклых камнях цвета запёкшейся крови.
Наставник Борислав встал над ней, когда едва приподнялась на локтях. Две хлёстких пощёчины и холодный взгляд.
— Полезай.
Это уже не тем особым голосом, а ледяным шёпотом, и от того Алисе стало ещё страшнее. Но, одновременно с тем, появилась и убеждённость в неотвратимости происходящего. И в его правильности.
Она поднялась, судорожно вцепилась в кирпичный бортик — остались белые следы царапин.
Наставник Борислав схватился за нечёсаные рыжие локоны, нагнулся к самому уху и прошептал:
— Сестра Пелагея трусов не учила!
Закусив губу и зажмурившись, Алиса тряхнула головой — наставник отпустил вихры — и рывком кинула тело в тёмный провал склепа.
…
Глава 29