– Хм, интересно. Единственный автомобиль, который мне попался на пути, да и тот с водителем не в себе.
– Мррррррр, – недовольно зарычал Льюис.
– Ты уж прости, но разве я не прав? – взглянув в зеркало заднего вида, поинтересовался Эд, – Дэвид, через четыре квартала поворот на аллею Рузвельта.
– А в городе бывали подобные дни? – Дэвид решил перевести тему и вернуться к еще одному насущному вопросу.
– Да, бывали. Даже больше тебе скажу: они случаются раз в месяц. Что-то вроде очередного никому ненужного праздника, когда людям полагается оставить свои машины у дома, чтобы позаботиться об экологии.
– А чего они все улыбаются?
– Да кто ж их знает? Пойди спроси! – едва покончив с одной сигаретой, Эд тут же закурил новую. – Лично меня мало интересует этот вопрос.
– Куда дальше?
– Прямо и не съезжай с главной дороги. Еще буквально пять минут, и ты забудешь обо мне, как о страшном сне. Тебе, кстати, недалеко и до дома Розенов осталось. Они, насколько я помню, живут на ферме за городом. Продолжишь держаться главной дороги, и она выведет тебя куда нужно.
– Позвольте задать личный вопрос? – спросил Дэвид, не отрывая взгляд от дороги.
– Попробуй.
– Мы с вами не были знакомы прежде?
– Память на имена и лица у меня, конечно, так себе, но я почти уверен, что нет. А с чего вообще возник вопрос? Я кажусь тебе знакомым?
– Нет. Просто я уже повстречал в Толимане немало людей, которых, как оказалось, знал прежде, но совершенно об этом позабыл. Вот я и подумал, что, возможно, знаком и с вами.
Даже сквозь толстые темные очки Дэвид чувствовал тяжелый изучающий взгляд актера. Эд глубоко вздохнул, цокнул языком и отвернулся к боковому окну. Могло показаться, будто Эду наскучил или даже стал неприятен разговор, да только он отвернулся не поэтому, а чтобы, глядя на проносящиеся за окном здания, ответить Дэвиду откровенностью за откровенность.
– Толиман – странный город, – его голос звучал гораздо ниже, чем несколько секунд назад. – Сколько живу здесь, столько и не перестаю удивляться. Причем странный не всегда в хорошем смысле этого слова. Люди, которых я встречал, рассказывали о нем разные вещи: для кого-то он стал домом и спасением, для кого-то тюрьмой, а для меня это место, наполненное ожившими образами из моей головы. Я вижу демонов в самых обыденных вещах, слышу ангелов в привычных звуках.
– Если вам здесь некомфортно…
– Я этого не говорил. Да, в какой-то степени он сводит меня с ума, но безумие открывает новые двери в сознании, дает вдохновение. Толиман – мой наркотик, от которого чувствуешь безмерную эйфорию, а на следующий день ломоту во всем теле. А вот что он для тебя?
– Воспоминания, – признался Дэвид совершенно незнакомому человеку.
– «Прошлое – ложь, для памяти нет дорог обратно, каждая миновавшая весна невозвратима, и самая безумная и стойкая любовь – всего лишь скоропреходящее чувство», – медленно и с чувством произнес Эд Зорен.