– Нет, Дэвид. Никаким триатлоном и тритлатлоном я не собираюсь заниматься. С меня на ближайшее время хватит приключений.
Раздался скрип духовки, и кухня еще больше наполнилась ароматом жаркого.
– Еще успеем поговорить, – подходя с горячим блюдом к столу, вмешалась Лиза, – а сейчас всем пора как следует подкрепиться.
Семья Розенов и семья Лоуренов удобно устроились за обеденным столом и приступили к трапезе.
– Вот я и дома, – оглядев знакомые лица, подумала Дороти и улыбнулась, но на этот раз абсолютно искренне.
***
Звон будильника прорвал утреннее спокойствие, заставляя обитателей дома пробуждаться от своих ярких снов. Леонард поднялся первым и отключил назойливый аппарат. Больше ничто не мешало продолжить спать, и Дороти, вздохнув с облегчением, перевернулась на другой бок.
– Эй, соня! – воскликнул Леонард. – Ты чего это удумала?
– Я не хочу, – пробубнила в подушку Дороти.
– Чего не хочешь? Работать?
– Ничего не хочу, – еще неразборчивее ответила она.
В последнее время пробуждение для Дороти превратилось в самую настоящую пытку. Конечно, для большинства людей всегда так, но она прежде не входила в их число. В отличие от мужа и сына Дороти была ранней пташкой и просыпалась задолго до будильника. Успевала что-то сделать по дому, по работе и даже приготовить завтрак, несмотря на то что была очередь Леонарда. А теперь оторвать голову от подушки стало непосильным испытанием, через которое все-таки приходилось проходить, чтобы не потерять работу.
– Давай, давай, вставай, лежебока! – не унимался Леонард. – Я уже освободил ванную и дал тебе лишние пятнадцать минут подремать, но теперь точно пора.
Дороти молча скинула ноги на пол, теплыми ступнями чувствуя прохладу паркета, тяжело вздохнула и резко поднялась. Мужа уже не было в комнате. Где-то вдалеке слышался смех Дэвида и топот его ног. Для них утро началось совершенно по-другому.
Дороти накинула халат и медленно побрела в ванную. Окружающий мир существовал лишь в общих очертаниях без какой-либо точности и определенности. Она преодолела необходимое расстояние и, закрыв за собой дверь, обессиленно облокотилась на раковину. Сон постепенно отступал, а вот настроение по-прежнему оставалось плохим. Яркий свет солнца струился в окно и придавал жизни и без того светлой ванной комнате. Дороти подняла голову и взглянула на собственное отражение. Из чистого без единого пятнышка зеркала на нее смотрело хорошо знакомое лицо, которое выделалось из обстановки не лучшим образом: бледная болезненная кожа, растрепанные волосы и темные круги под глазами.
– Это мое лицо? – с удивлением спросила женщина.
Она открыла краны, набрала воды в ладонь, свободную от гипса, и плеснула на зеркало, как будто это могло помочь смыть увиденный образ. Вода струями стекала вниз, искажая изображение, которое и не думало меняться.
Принять душ не было никаких сил, и потому все, что Дороти смогла сделать, это собрать волосы в хвост и кое-как умыть лицо. Достав зубную щетку и выдавив на нее немного зубной пасты, она принялась механически начищать зубы. Вверх, вниз, вверх, вниз. Вода продолжала струиться из крана и исчезать в пустоте водосточной трубы. Самое простое действие, на которое люди едва ли тратят более двух или трех минут, заняло у Дороти целую вечность.
– Родная, ты еще тут? – на пороге стоял Леонард. – Ты не заболела?
– Нет, настроение дурацкое, – она сплюнула пасту, прополоскала рот и наконец закрыла воду. – Я сейчас быстро оденусь и буду готова. Хорошо?