Он вытянулся.
— Так точно, понял. Выдвигаться сейчас?
Я указал на высокую сосну, что слегка возвышается над соседками.
— Иди прямо на неё. Держись тихо, ещё шагов двести и упрешься в их стоянку. Постарайся вернуться до темноты.
Как только он, захватив Бровкина, исчез из усадьбы, я сказал мысленно:
— Давай за ними.
Мата Хари, что висит неподвижно в полусотне метров над крышей имения, даже крыльями не двигает, медленно сдвинулась с места и неслышно поплыла в сторону леса.
Я заперся в кабинете, да не подсмотрит кто, чем занимаюсь, внимательно всматриваюсь в картинку плывущего внизу леса. Крохотную стоянку уже рассмотрел, сейчас с напряжением всматривался, как будет действовать Василий и как покажет себя Бровкин.
Оба вроде бы ветераны, опытные бойцы, но сейчас не штыковая атака чудо-богатырей с девизом «пуля дура, штык молодец», а именно пуля должна показать преимущество.
А штыки я велел снять до лучшего случая.
Потом наблюдал, как совершенно бесшумно подкрались к противнику. Василий, выказывая своё умение быстрого и точного стрелка, пять раз выстрелил, моментально опустошив магазин, выпустил винтовку из рук, с саблей наголо ринулся на уцелевших у костра.
Двигался он смертоносно быстро, после стрельбы из семнадцати человек осталось двенадцать, много даже для опытного бойца, однако раздались ещё выстрелы, и теснившие Василия начали падать один за другим. Тоже пять то ли убитых, то ли раненых, Иван Бровкин стреляет хоть и медленнее, но точно, да и с такого расстояния промахнуться трудно.
Семь гендриковцев это не двенадцать, Бровкин отбросил винтовку и тоже выхватил саблю. Я с замиранием сердца видел, что когда он стрелял, один из гендриковцев, явно боец экстра-класса, быстро и без лишних движений обогнул схватку и зашел Бровкину со спины как раз в момент, когда тот отбросил винтовку.
Он был в шаге от Бровкина, неслышно вытащил из ножен длинный нож, и тут Мата Хари, зависнув у него над головой, по моей команде вскрикнула диким голосом:
— А-а-а-а!
Боец вздрогнул, инстинктивно взглянул вверх, а Бровкин, моментально развернувшись, всадил ему саблю, словно шпагу, в грудь на половину длины лезвия.
Противник выронил нож, ухватился обеими руками за холодную сталь, с хрипами и стонами начал вытаскивать из тела. Я видел вытаращенные глаза Бровкина, он перестал сопротивляться, и когда враг сумел выдернуть из груди окровавленное лезвие, в свете заходящего солнца блеснул, как алый луч, короткий кинжал, Бровкин засадил его в глаз противника по самую рукоять.
Тот вздрогнул, но удержался на ногах, а Бровкин выхватил из его слабеющих пальцев саблю и сильным ударом снес голову с плеч.
Обезглавленное тело рухнуло на мокрую от крови траву, а Бровкин метнулся на помощь к Василию, но тот как раз зарубил последнего и, хищно растопырив руки, осматривался, не уцелел ли кто ещё.
Неплохо, оказывается Бровкин справился с неслабым магом. Очень неслабым, судя по регенерации и жизнестойкости. И очень вовремя сообразил срубить голову. Какая бы мощная регенерация ни была, но без головы не работает.