Василий уточнил:
— Что делать, ваше благородие?
— Такой удар не выдержим, — ответил я. — Мы крутые и сильные, но нас возьмут числом. Но ждать нападения тоже не станем.
— Ваше благородие?
Я сказал зло:
— Будем тормозить саму подготовку.
— Как, ваше благородие?
Я зло ухмыльнулся.
— Партизанской войной. Сегодня же научу вас шить маскхалаты!.. И стрелять лежа, а не стоя, когда вы такие гордые и красивые изображаете мишени.
Судя по их лицам, ни черта не поняли, но Василий сказал за всех:
— Всё сделаем, ваше благородие.
Но на его лице я без словаря прочел недоумение и растущую неуверенность. Остальные смотрят не лучше. Я показал себя хорошим хозяином и даже отличным воином, но слишком молод, что такой умеет?
— Кутузов не выиграл ни единого сражения, — сказал я, стараясь подбодрить, — но войну да, сумел!
Глава 9
Ночью все спят, кроме одного-двух часовых, но и тех выставляю больше для спокойствия остальных. Настоящую охрану обеспечивает Мата Хари. Поднявшись на полверсты, тщательно сканирует территорию вокруг имения и все подходы к имению, замечает мышь за версту, но другим этого лучше не знать, а то расслабятся, когда можно спихнуть на кого-то.
Для лучших стрелков даже ночами, пока все кроме стражи спят, переделываю винчестеры, чтобы можно было заряжать не с дула, а через специальное окошко сбоку. Для моих ребят оказалось шоком, что можно вот так просто — ага, просто! — перейти с дульнозарядных к совершенно новому типу. Ладно, с нарезным уже знакомы, но я сделал патроны, где порох и пуля закреплены в одной гильзе, добавил затвор, теперь не надо засыпать в ствол порох, вставлять следом пыж, заталкивать пулю, снова пыж, причем при каждой операции долбить в дуло шомполом. Скорострельность выросла в семь раз, а вместе с нею и дальность. Правда, в винчестере пули такие же, но везти из Нового Света не просто дорого и опасно, практически невозможно, потому пришлось изобретать заново. Да и магазинную коробку в следующей модификации винчестера увидим, вообще-то неплохо изобретать, зная хорошо, как совершенствовалось искусство убивать человека человеком, и как это потом восхваляли и превозносили литераторы, художники, как самое важное, нужное и замечательное дело на свете.
— Никому, — предупредил я строго. — Пока никому!.. Сперва выжить, а потом посмотрим. Иначе нас раздавят, а ружья отберут.
Они любовно прижимали к груди винтовки, на лицах счастье и благодарность.
Я вздохнул, сказал:
— У кого-то есть связь с преступным миром?