— Что за странные запреты?
— Берегу на потом, — ответил я чуточку нервно. — Вдруг совсем уж возьмут за горло?
Я распахнул перед нею дверь в столовую, она в дверном проходе невесело усмехнулась.
— Вы правы, барон, слишком часто нельзя беспокоить тех, кто выше вас.
Я сделал вид, что не заметил намека, сказал с подчеркнутой озабоченностью:
— Нужно выяснить, где у них красные линии, за которые зайти не решатся, но вы не отвлекайтесь, я сам, это больше…
Я осекся, чуть не сказал «для мужских рук», но она поняла, хотя я поспешно закончил:
— … для меня, слишком тупого, чтобы понять сложную систему финансирования и управления предприятиями.
Как только сели за стол, Любаша поставила перед нами тарелки с омлетом, тыквенной кашей и пышные оладьи со сметаной.
Графиня лопала, не чинясь, понимает, что барон бедный, здесь ей не дома. Некоторое время ели молча, она лишь посматривала, соблюдаю ли застольный этикет, но я соблюл до мелочей, нужно зарабатывать авторитет хоть и хама, но аристократического, который знает все светские тонкости, а если и нарушает, то лишь из вредности.
— Желаете приятную музыку? — осведомился я светски. — Она хорошо заглушает чавканье, для этого в дорогих ресторанах держат целые оркестры!
Она отрезала:
— Нет! Нельзя жевать и слушать музыку, это непристойно.
— Хорошо-хорошо, — согласился я. — А когда закончим?..
Она вздохнула, посмотрела на меня всё ещё строго, но уже несколько смущенно, сдавая позиции.
— Но только когда закончим!
С обедом покончили быстро, желудки у нас, слава Богу, ещё молодые и жадные, а зубы на месте. Служанки подали десертное печенье и кофе в красивых чашках с гербом Гендрикова, на что Сюзанна сразу обратила внимание, после чего несколько странно посмотрела на меня, но я невинно брал сахарное печенье и отпивал кофе мелкими глотками, мало ли у кого вороватый управляющий получил эти чашки за услуги.
— Что изволите послушать?
Она поинтересовалась:
— А что у вас есть?.. Ах да, мы не в Греции. Тогда… тогда, по-вашему выбору!