Иван подловил меня, когда я отошёл в сторону, сказал тихонько:
— Вы хорошо придумали насчёт Клятвы Крови. И хотя со всех её уже взять, но зато видно, кто пойдет за вами без оглядки. Двенадцать человек!
Я ответил шёпотом:
— Да, на это и рассчитывал. Но ритуал всё же проведем. Вдруг получится?
Он заулыбался, хотя по глазам вижу, что я себя переоцениваю, ответил бодро:
— Вызывать по одному?
— Давай. Первым зови этого Ивана Бровкина. Он хорош, поставим над наемниками.
Бровкин вошел в комнатку, где из мебели только стол с массивным Камнем Закрепления Клятв, молодцевато выпрямился, только я вижу каких усилий это ему стоит, спина сплошной споднилоартроз, там межпозвоночная грыжа в трёх местах, протрузия диска, защемление нерва, остеохондроз, нарушение мозгового кровообращения, сколиоз, да ты герой, Иван Бровкин, другие с такими заболеваниями с постели не встают!
Я сказал с неловкостью, что растет и, вроде бы, в самом деле сумеет остановить эти вассальные клятвы:
— Иван, я не хочу брать такую клятву, это неправильно, но у меня есть тайны, которые навредят очень многим, если о них узнают, понимаешь?
Он чуть улыбнулся, сказал хриплым старческим голосом:
— Василий счастлив, ваше благородие. Мне других резонов не нужно.
Он закатал рукав рубахи и положил руку на стол. Василий уже привычно надрезал ему кожу на запястье. Выступила кровь, Бровкин вскинул голову и, глядя мне в глаза, хриплым голосом произнес:
— Приношу Клятву Крови своему господину Вадбольскому, и да покарает меня Господь смертью в тот же миг, как неугодного клятвопреступника, если нарушу ему верность или замыслю измену, а также расскажу кому о том, что нужно хранить в тайне.
Кровь потекла тонкой струйкой, быстро загустела, взвился пар, больше похожий на сизый дым, такой же прозрачный.
Бровкин даже не опустил взор, смотрит мне в лицо твердо и неотрывно. На месте пролитой крови возник багровый шрам, напоминающий букву непонятного алфавита, а значит — рунического.
Василий закатал рукав рубашки, показал Бровкину, где совсем недавно был такой же шрам, но теперь на том месте чистая, как у младенца, кожа.
— Через трое суток исчезнет, — заверил он покровительственно. — Иди…
Бровкин посмотрел на меня с заметным облегчением, я договорил:
— И зови следующего.