Русь. Строительство империи

Мы смотрели отступающего врага, пока он не скрылся из виду. Бой был окончен. Я посмотрел за стену — третей волны не будет. В лагере врага оживление. Хорошенько мы им вломили. Им нужно осознать все это.

Не ожидал, Душан?

Я тяжело дышал, опираясь на топор. Тело ныло от усталости, в глазах темнело. Но я был счастлив. Мы победили. Мы отстояли Березовку.

— Устояли! — ко мне подошел Добрыня. Лицо его было в крови и саже, но глаза горели торжеством. — Не зря старались.

— Да, — я вытер пот со лба. — Не зря.

Я оглядел поле боя. Всюду лежали тела убитых и раненых. Наш загон был заполнен телами врагов, попавших в ловушки. Зрелище было не из приятных, но это была цена нашей победы.

— Надо помочь раненым, — сказал я, приходя в себя. — И сжечь погибших.

— Верно, — кивнул Добрыня. — Сейчас все организуем.

Мы спустились со стены. Нужно было собрать раненых, как своих, так и вражеских, и оказать им помощь. Погибших нужно было отправить за грань со всеми почестями.

Работа предстояла большая, но мы справились. К вечеру все было более-менее улажено. Раненых разместили в избах, погибших сожгли.

Я сидел на крыльце дома старейшин, устало глядя на заходящее солнце. День был тяжелый.

— Ну что, староста, — ко мне подошел Добрыня, — будем праздновать победу?

Глава 21

— Ну что, староста, — ко мне подошел Добрыня, — будем праздновать победу?

Я поднял голову и посмотрел на него. Добрыня. Грязный, в саже, с кровью на лице и кольчуге, но улыбка на лице — хоть картину пиши. Зубы белые, как мел, на фоне закопченного лица сверкают. Да и глаза тоже, хоть и уставшие, но горят каким-то внутренним огнем. Смотрит на меня — будто и не было этой бойни. А ведь он там, на стене, как бешеный носился, не щадя себя. Да и Степку спас.

— Какая, к лешему, медовуха, Добрыня? — прохрипел я. Тело ныло от усталости. — Я сейчас, кажется, тут же и засну.

— А ты как думал, староста? — хмыкнул он, плюхаясь рядом на крыльцо. — После такого дела с меня, вроде как, медовуха.

Я скривился, стараясь вспомнить, о чем он говорит.

— Ладно, — пробормотал я, — только давай потом, а то я сейчас не в состоянии что-то делать.

Добрыня хохотнул, похлопав меня по плечу, да так сильно, что меня чуть не свалило.